Если завтра в поход…

Невежин Владимир

Таким образом, политический выигрыш от договоренностей с Германией 1939 г. омрачался идеологическими издержками и противоречиями. Официальные установки, которые периодически «озвучивались» в речах В.М. Молотова, не оставляли надежды на их сглаживание. Нацеливание пропаганды на культивирование «дружбы» с нацистским Третьим рейхом после нескольких лет интенсивной антинацистской кампании, происходившей на фоне усиливающейся агрессивности Гитлера в Европе, вызывало недоумение и раздражение в обществе.

Литературные произведения, периодическая печать, театральные постановки, кинопрокат были «освобождены» от тематики, связанной с возможным военным конфликтом между СССР и Германией. В советской пропаганде (и это отразилось в общественном сознании) стали появляться упоминания об успехах германского оружия. То, что из тактических соображений она была настроена на обеспечение лозунга о «расцвете дружбы» с Германией, вводило в заблуждение и воспринималось как своеобразное «отклонение»

от прежней антифашистской направленности. Нелегкие времена наступили для тех, кто был задействован в пропагандистских структурах. Им приходилось проявлять особое политическое чутье во избежание недопустимых «отклонений» от официально провозглашенной линии на сближение с «заклятыми друзьями».

Но в подобной ситуации любое изменение новой «линии» и возвращение сталинского руководства на прежний («правильный») антифашистский путь неизбежно должно было восприниматься как реальный, а главное, желательный исход событий. Очевидно, чтобы в какой-то степени компенсировать ожидание большинством людей очередного поворота в пропаганде, сталинское руководство сразу же вслед за подписанием пакта о ненападении с Германией поспешило преподнести доказательства несомненных преимуществ для СССР от сближения с ней. Начался непродолжительный период «освободительных походов» Красной Армии, которые сопровождались широкими политико-идеологическими кампаниями.

Глава четвертая НЕ РАВНЫЙ ВРАГ: ПОЛЬША И ФИНЛЯНДИЯ ПОД ПРОПАГАНДИСТСКИМ ПРИЦЕЛОМ (1939-1940 гг.)

4.1. В угаре «красного империализма»: антипольская кампания 1939 г.

Второй пункт секретного дополнительного протокола к пакту Риббентропа-Молотова, в частности, гласил: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана». Решение в перспективе вопроса о целесообразности сохранения независимого Польского государства обе стороны брали на себя, предполагая, что он «может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития». В любом случае, Советский Союз и нацистская Германия намеревались разрешить этот вопрос «в порядке дружественного обоюдного согласия». [353]

353

1941 год. Документы. Т. 2. Док. N 14П. С. 577.

К концу августа 1939 г. у Гитлера не оставалось сомнений относительно того, каким именно путем будет разрешена польская проблема. Нацистское военно-политическое руководство, начиная с апреля, активно готовилось к нападению на Польшу. Фюрер явно играл на опережение, надеясь на успешные боевые действия в польской кампании при условии, если в дело активно не вмешаются западные союзники поляков – англичане и французы. Замыслы Сталина в отношении Польши были менее определенными. Он действовал осторожно, исходя из развития событий в ставшем уже неизбежным германо-польском конфликте. Помимо этого, он был вынужден внимательно следить за ситуацией на международной арене и, в частности, в Восточной Европе. С нападением Германии на Польшу (1 сентября 1939 г.) Кремль стал готовиться к практическим шагам по освоению ранее оговоренных в этом протоколе «сфер государственных интересов» в Восточной Европе.

В атмосфере неопределенности и ожидания событий, активным участником которых будет СССР, органами НКВД фиксировались высказывания красноармейцев и командиров, которые не основывались на надежной информации, а по существу являлись попыткой «разгадать код» дальнейших действий Сталина на международной арене. В них звучали предположения о существовании секретной части к пакту Риббентропа-Молотова, в которой и оговаривались дальнейшие действия Советского Союза на случай германопольской войны. Так, заместитель начальника 5-го отдела 5-го управления РККА Шулькин полагал, что к пакту о ненападении с Германией имеется «еще секретная часть (выделено мной. – В.Н.)», в которой оговаривалась безопасность западных границ Советского Союза. Начальник кафедры Военной академии им. В.И. Ленина Волков считал, что в тексте договора, опубликованном не полностью, имеется пункт о передаче немцам в случае войны с Польшей территории, принадлежавшей Германской империи до 1914 г. В свою очередь, СССР «должен забрать Западную Украину и Западную Белоруссию». [354]

354

Мельтюхов М.И. Материалы особых отделов НКВД… С. 307-308.

Курсант Пермской авиашколы Ведерников утверждал, что, заключив это дипломатическое соглашение, Германия развязала себе руки «для

агрессивных действий по отношению стран Западной Европы». А младший командир стрелковой роты прямо заявлял следующее: СССР способствовал началу Второй мировой войны. Не подписав пакт о ненападении, немцы бы побоялись «начать войну с Польшей, а теперь Гитлер осуществляет свои планы». [355]

Сразу же после вторжения вермахта на польскую территорию из Кремля последовало, по крайней мере, три «посыла сверху», которые можно квалифицировать как сигналы для развертывания политико-идеологической кампании, направленной на пропагандистское обеспечение «освободительного похода» Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию. Первым «посылом» для развертывания упомянутой кампании можно считать беседу Сталина с генеральным секретарем Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала (Коминтерна) Г.М. Димитровым в Кремле в ночь с 7 на 8 сентября 1939 г. в присутствии В.М. Молотова и А.А. Жданова. Касаясь, в частности, отношения к Польше в условиях начавшейся Второй мировой войны, Сталин указал, что ранее (в истории) это было национальное государство, поэтому «революционеры защищали его против раздела и порабощения». Теперь же, развивал он свою мысль, это – «фашистское государство», угнетающее «украинцев, белорусов и т.д.», которое следовало уничтожить.

355

Мельтюхов М.И. Материалы особых отделов НКВД… С. 307.

В данной связи советский лидер задал риторический вопрос: что плохого, если бы «в результате разгрома Польши» социалистическая система распространилась «на новые территории и население»?. [356]

Несмотря на всю лаконичность сталинских высказываний о перспективах существования Польского государства в условиях начавшейся Второй мировой войны, прозвучавших в «узком кругу» его ближайших соратников, они передают основной тезис вождя: Польша неминуемо будет разгромлена, а сам факт ее падения должен стать сигналом для начала процесса территориальных приращений СССР.

356

1941 год. Кн. 2. М., 1998. С. 584.

В начале сентября 1939 г. поляки, которых в военном отношении не поддержали западные союзники – англичане и французы, были вынуждены вести явно неравное вооруженное противоборство с германской агрессией. Сталин, понимая, что в создавшихся условиях поражение Польского государства неизбежно, решил при помощи Красной Армии вернуть силой уступленные Речи Посполитой в 1921 г. по Рижскому миру территории Западной Украины и Западной Белоруссии. При этом Берлин пытался убедить Москву выступить как можно скорее, но Сталину некуда было спешить, ибо события на западе разворачивались явно в его пользу.

Между тем буквально накануне «освободительного похода» Красной Армии в Польшу в журнале «Политучеба красноармейца» (номер сдан в производство 23 августа, а подписан в печать 7 сентября 1939 г.) была опубликована статья полкового комиссара Н.Я. Осипова о марксистско-ленинском понимании «характера войн в современную эпоху». [357]

Автор, опираясь на работы К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и, наконец, на «Краткий курс истории ВКП(б)», разъяснял, что войны бывают лишь двух родов: справедливые и несправедливые, причем, если первые непременно «являются продолжением политики прогрессивных, революционных классов» и всегда «связаны с интересами народа», вторые, наоборот, «грабительские», «антинародные и реакционные» по своей сути. Следовательно, вовсе не важно, на чьей именно территории ведутся боевые действия, и вообще, кто начал их первым. Гораздо важнее другое: «Красная Армия будет вести войну за дело всего передового, прогрессивного человечества, против извергов реакции, эксплуатации, контрреволюции» и при известных условиях «может предупредить нападение агрессоров (курсив мой. – В.Н.) на отечество социализма». Как образно говорилось в названной статье, Красная Армия «возьмет разбойника за горло» «железной рукой», прежде чем тот «успеет вынуть свой кровавый нож». Далее автор разъяснял, что характерными качествами РККА являются «активность и наступательность», а посему «не исключена возможность, когда „самим ходом исторического процесса рабочий класс вынужден будет взять на себя инициативу военных действий“. Н.Я. Осипов опирался при этом на выводы М.В. Фрунзе, который в свое время обосновывал подобные действия, создававшие „полное совпадение требований военного искусства и общей политики“.

357

Осипов Н. Войны справедливые и несправедливые // Политучеба красноармейца. 1939. N 17. С. 19-27.