Если завтра в поход…
Шрифт:
Просто и лаконично отражена тема панического бегства с поля боя на рисунке В.Н. Горяева «График в движении»: польский офицер в военной форме, с саквояжем стремительно бежит по железнодорожным путям. Используя гиперболизированный образ, художник своим рисунком пытался показать, что скорость движения явно не симпатичного ему персонажа превышает… скорость движения поезда. Уже в который раз в этой карикатуре проводилась тема стремительного отступления Войска Польского под натиском Красной Армии. [383]
383
Там же. С. 14.
Свою лепту в освещение этой же темы внес и Ю.Л. Ганф. В упомянутом специальном номере «Крокодила» был опубликован его рисунок, на котором на заднем
Вместе с рисунком Ганфа была помещена карикатура Д. Дубинского, сюжетной основой которой стало стихотворение А.Н. Некрасова «Мужичок с ноготок». [385] Стоящий на посту красноармеец разговаривает с подростком, который ведет двух связанных пленных польских офицеров. На вопрос часового «Откуда, парнишка?» (т.е., откуда, мол, взялись поляки?), следует ответ подростка: «Из лесу, вестимо. Отец, вишь, их (поляков. – В.Н.) ловит, а я отвожу!».
384
Крокодил. 1939. С. 15.
385
Там же. С. 6.
В ряде карикатур, помещенных в журнале «Крокодил» осенью 1939 г. и в 1940 г., подчеркивалась значимость даты начала «освободительного похода» – 17 сентября 1939 г. В одном случае на первый план выдвигалась идея о том, что эта дата знаменует конец помещичьего гнета «польских панов» над крестьянами – белорусами и украинцами. Эта тема раскрывалась, например, в рисунках Н. Радлова под общим заглавием «Как владетельный магнат мерил свою землю». На первом рисунке, который снабжен пояснительной надписью «до 17 сентября 1939 года», изображен польский помещик, с нескрываемым удовольствием наблюдающий за тем, как геодезист с помощью теодолита производит обмер его земельных владений. Введение образа землемера, очевидно, должно было лишний раз подчеркнуть материальную состоятельность «владетельного магната». В то же время художник, изображая на дальнем плане ветхую крестьянскую лачугу и самого истощенного непосильным трудом крестьянина, пашущего ниву на захудалой лошаденке, проводил мысль о нищете и бедности трудящихся в «панской Польше».
На другом рисунке изображены события, происходившие «после 17 сентября 1939 г.». Теперь уже бывший «владетельный магнат» со всех ног убегал с чемоданом в руке, очевидно, стремясь избежать кары со стороны крестьян. За спиной у него – красноречиво поднятые вверх вилы и коса – непременные атрибуты крестьянского бунта. [386]
В ином контексте интерпретировалась эта же дата художником К. Елисеевым. Он использовал «сентябрьскую» символику наряду с «октябрьской» (революция 1917 г.) в карикатуре «Панская жизнь». [387]
386
Крокодил. 1939. С. 5.
387
Там же. N 28 (октябрь).
…По дороге бежит тучный, хорошо одетый человек с саквояжем в руке. Его бег столь стремителен, что с головы бегущего слетел головной убор (цилиндр). Он восклицает на бегу: «Оказывается, кроме Октября есть еще один ужасный месяц сентябрь». Здесь явный намек на то, что события октября 1917 г. в России и сентября 1939 г. в восточных польских землях – явления одного порядка и знаменуют собой революционные социальные изменения.
Сентябрь 1939 г., как рубежная дата, использовался в советской карикатуре и для импровизаций на тему падения польской государственности. На рисунке Н. Радлова «Не долго музыка играла» изображена классная комната польской школы. Учитель, обращаясь к своим ученикам, говорит: «На этом, дети, мы заканчиваем изучение истории Польского государства». Введенная Радловым характерная деталь лишь подчеркивает всю драматичность ситуации: в тетради одного из учеников отмечена дата: «Сентябрь 1939 г.». Все это по уже установившейся своеобразной традиции изображается на фоне бегства польской армии. За окном школьного класса
388
Там же. С. 5.
Один из принципов, применяемых представителями жанра карикатуры, – это принцип трансформации. В частности, в некоторых случаях в карикатуре соединяются различные части тела человека и животного (птицы). Следует отметить, что советские карикатуристы, освещавшие в 1939-1941 гг. «польскую» тематику, нередко прибегали к подобной методике.
И это не является простой случайностью. По наблюдениям В.Токарева, существуют некоторые абсолютные национальные ценности, которые имеют одинаковое значение для всех поколений и продолжают оставаться таковыми на протяжении различных исторических эпох. Советская пропаганда не глядя пренебрегла этим принципом, начав «прицельное глумление над теми символами, которыми был обозначен польский суверенитет», в частности – над гербом польской державы («Белым орлом»). Токарев ссылался при этом на карикатуры В. Борискина и В. Фомичева, А. Резниченко, А. Козюренко, опубликованные в начале ноября 1939 г. в газете «Московский большевик». [389]
389
Токарев В. Указ. соч. С. 294-295.
Можно упомянуть в данной связи также два рисунка А.М. Каневского под общим заглавием «Летят польские орлы», опубликованные в журнале «Крокодил». [390] Автор рисунков ставил целью не только изобразить беспорядочное бегство польской армии, но и показать доступными ему средствами карикатуры конец «панского» владычества в восточных землях Польши.
…На первом рисунке – в панике убегающие с поля боя польские генералы и офицеры.
Чтобы подчеркнуть стремительность этого бегства, Каневский пририсовал некоторым из них хилые орлиные крылышки, похожие скорее на куриные. Однако «обладатели» этих дегенеративных орлиных крылышек явно обгоняют своих соратников, поскольку благодаря этому приданному им автором карикатуры атавизму, имеют возможность подняться в воздух и парить (лететь), хотя и невысоко, над «грешной землей». На втором рисунке изображен стоящий на крыше помещичьего дома крестьянин, который вилами сбивает символ Польши – Белого орла.
390
Там же. 1939. N.27. С. 12.
«Окарикатуривание» государственной польской символики широко применялось художниками, работавшими в журнале «Крокодил». Например, на рисунке А.М. Каневского «То, да не то» генерал, держащий в правой руке мешок с деньгами, левой рукой небрежно зажал под мышкой… белого орла.
Анализ материалов столичных и провинциальных периодических изданий СССР 1939-1940 гг., в которых публиковались карикатуры на «польскую тему», дал В.А. Токареву основание сделать следующие выводы.
Польша была обозначена в советской карикатуре и в пропагандистских плакатах в виде своеобразного «паноптикума национального угнетения, социального зла и дегенерации».
Социальные и политические пороки были представлены «базисной (выделено В.А. Токаревым. – В.Н.) ценностью» и своеобразным спутником польского правящего режима.
Семантика изображения в советской карикатуре была оскорбительной по отношению к институтам польской государственности. «Польские стандарты», характерные для нее, сводились к высмеиванию внешнеполитического курса Речи Посполитой, ее Вооруженных Сил и апологии побед Красной Армии над поляками.
Европейские события сентября 1939 г. преподносились советской карикатурой «как закономерный конец ущербной польской государственности».
Эти события интерпретировались ею как военный реванш со стороны СССР, своеобразного «могильщика Польского государства».
В целом, по мнению В.А. Токарева, произведения советской сатирической графики осени 1939 г. являлись «информационным суррогатом», который во многом способствовал дезориентации советских граждан. Созданный ими негативный портрет «панской» Польши и комментарии к нему «облагораживали» действия Сталина в отношении ближайшего западного соседа СССР. В то же время они не были адекватны реальной драме и роли Польши в событиях тех дней.