Если завтра в поход…

Невежин Владимир

Ближайшими помощниками Г.Ф. Александрова по УПА являлись Д.А. Поликарпов (1905-1965) и А.А. Пузин (1905-1987). В возрасте 34 лет Поликарпов стал заведовать отделом культурно-просветительских учреждений Управления пропаганды и агитации ВКП(б), а в 35 лет – утвержден первым заместителем начальника УПА. А.А. Пузин, занимавший с августа 1939 г. должность начальника отдела агитации УПА ЦК ВКП(б), был назначен заместителем начальника и заведующим отделом печати. С ноября 1940 г. он также стал ответственным редактором журнала «Большевистская печать».

20 сентября 1938 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о предварительном утверждении в должностях в ЦК партии работников ряда наркоматов, в том числе – Наркомата иностранных дел. [523] Это постановление, в частности, касалось и отдела печати НКИД. Секретариат ЦК 23 июня 1940 г. утвердил Н.Г. Пальгунова (1898-1971) заместителем заведующего, а 17 июня 1941 г. – заведующим отделом печати Наркоминдела. [524]

Пальгунов с 1920 г. находился на партийной работе, являлся редактором областных газет в Курске и Ярославле. В 1934-1940 гг. он был корреспондентом

ТАСС в Иране и Финляндии, заведующим отделом ТАСС в Париже. Судя по воспоминаниям людей, знавших его по совместной работе, Н.Г. Пальгунов обладал характерным качеством – осторожностью, причем «на грани фантастики». В НКИД ходил анекдот: даже о том, что в Париже льет дождь, Пальгунов сообщал из французской столицы, ссылаясь на публикацию местной газеты «Тан». [525]

523

Сталинское Политбюро в 30-е годы. Сборник документов. М., 1995. Док. N 27.

524

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 43. Л. 39; Д. 97. Л. 12.

525

Шейнис З.С. Указ. соч. С. 107; Эренбург И.Г. Указ. соч. С. 224-225.

Пальгунов в своих мемуарах утверждал, что двери отдела печати Наркомата иностранных дел «были широко открыты для всех обращавшихся в него советских людей», и туда, в частности, заходили деятели культуры, среди которых он называл И.Г. Эренбурга. [526]

А вот как сам известный писатель рассказывал об одной из таких встреч. По возвращении из Парижа в Москву в 1940 г. Эренбург пытался опубликовать стихи о трагической судьбе поверженной нацистами Франции. Получив отказ, он обратился к Н.Г. Пальгунову. Тот никак не мог поверить, читая лирическое стихотворение Эренбурга, что упоминавшееся в нем слово «явор» означает всего лишь дерево, разновидность клена. При этом Пальгунов вопрошал: «Вы понимаете, какая на мне ответственность?». [527]

526

Пальгунов Н.Г. Указ. соч. С. 231.

527

Эренбург И.Г. Указ. соч. С. 224-225.

Подобная осторожность заведующего отделом печати НКИД, однако, была вполне обоснованна. По образному выражению З.С. Шейниса, Н.Г. Пальгунов буквально «ходил по лезвию ножа»: [528] судьбы его предшественников, работавших в этом отделе, сложились трагически. Чувствительный урон НКИД был нанесен в результате увольнений, преследования и осуждения в 1930-е гг. значительной части его наиболее квалифицированных кадров. [529] После снятия с поста наркома иностранных дел М.М. Литвинова репрессии обрушились на головы его ближайших сотрудников. В мае 1939 г. подвергся аресту, а затем был осужден заведующий отделом печати НКИД Е.А. Гнедин. 19 декабря 1939 г. решением Секретариата ЦК ВКП(б) освобожден от работы заместитель заведующего отделом А.П. Медведев, который дал согласие на публикацию статьи, «грубо противоречившей внешней политике СССР». Более того, ему вообще было запрещено работать в НКИД. [530]

528

Шейнис З.С. Указ. соч. С. 107.

529

СССР и германский вопрос. 1941-1949. Т. 1. М., 1996. С. 24; Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993. С. 169.

530

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 24. Л. 112.

Трагическая участь постигла профессора философии А.А. Щеглова, назначенного заведующим отделом печати НКИД после ареста Е.А. Гнедина. Щеглову по роду службы приходилось бывать на приемах в сталинском кабинете в Кремле. [531] После одного из таких приемов он позволил себе сказать «лишнее» о содержании разговора со Сталиным и Молотовым, был арестован и просидел в лагерях до 1956 г.. [532]

В своих мемуарах Н.Г. Пальгунов отмечал, что, поскольку «заведующего отделом не было», он числился «первым заместителем», а заведующим стал официально только в 1941 г.. [533] Сходная ситуация сложилась в редакциях центральных газет. Должность заместителя главного редактора газеты «Известия» в 1939 г. исполнял Я.Г. Селих, а штатная единица главного редактора оставалась вакантной в течение нескольких лет. [534] Аналогичным образом обстояло дело и на периферии. ЦК ВКП(б) даже был вынужден обратиться к редколлегиям районных газет с призывом покончить с таким положением, когда годами их очередные номера подписывались временно исполняющими обязанности («вридами») и заместителями («замами»). [535] Феномен «временно исполняющего обязанности» стал специфическим порождением политических репрессий 1930-х гг. и в полной мере был характерен для пропагандистских структур.

531

Исторический архив. 1995. N 5-6. С. 50, 54.

532

Шейнис З.С. Указ. соч. С. 106-107; Борев Ю. Сталиниада. Рига, 1991. С. 175.

533

Пальгунов Н.Г. Указ. соч. С. 228.

534

Краминов

Д.Ф. Указ. соч. С. 5.

535

Большевистская печать. 1941. N 11. С. 2.

Высшее партийное руководство неоднократно констатировало неудовлетворительное состояние кадров районной периодической печати. 20 августа 1940 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О районных газетах», в котором отмечались низкий уровень ряда районных газет, элементарная неграмотность их сотрудников, бедность и сухость их языка, наличие многочисленных опечаток в публикациях. Ставилась задача устранения этих недостатков. [536] Но в районных газетах в качестве редакторов продолжали работать люди, не проявлявшие интереса к международным событиям, не читавшие художественной литературы, просто безграмотные, допускавшие в публикациях орфографические ошибки. [537] Подобно местным органам цензуры, кадры районной печати подвергались периодическим «проработочным» кампаниям.

536

Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… С. 209.

537

Большевистская печать. 1941. N 11.С. 2.

В связи с репрессиями в большой спешке производился подбор руководящего состава редакций армейских газет. Например, газету младшего начальствующего состава РККА «Боевая подготовка» (она выходила в свет три раза в неделю) возглавлял полковой комиссар П.М. Литовченко. Но поскольку он не имел прямого отношения к военному делу, то не справлялся со своими обязанностями. Содержание «Боевой подготовки», как отмечалось в приказе ГУППКА от 3 марта 1941 г., было крайне низким, часто в материалах допускались опечатки и грубые ошибки. [538]

538

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 275. Л. 27-28 об.

Еще осенью 1939 г. в ряды армии влились партийные работники, которые по преимуществу имели почти тот же военный стаж, что и красноармейцы срочной службы. Опытом политической работы в армейской среде эти люди не обладали, поскольку ранее занимались сугубо гражданской деятельностью в ликбезах, политотделах МТС и совхозов, на ударных стройках, рабфаках и в институтах. Некоторые из них в соответствии со своими высокими постами на гражданской службе сразу получали звание полковых комиссаров, а зачастую и выше – бригадных, дивизионных комиссаров. Другие осваивали военное дело как политруки, быстро продвигаясь по служебной лестнице. Начиная в батальонах, дивизионах и эскадронах, полках, через некоторое время большинство этих бывших сугубо гражданских людей направлялось в политотделы дивизий и корпусов: сказывалось «ускорение», присущее тому времени. Младший политсостав выдвигался из рядовых красноармейцев, вступавших в партию, бывших комсомольских активистов.

Политико-пропагандистской работой в армейских частях в 1940 г. занималось более 70 тыс. человек (в том числе – свыше 40 тыс. чел., вновь назначенных в 1938-1939 гг.), т.е. в три раза больше, чем в 1937 г. При этом к высшему звену (полковые комиссары и выше) принадлежало 1780 чел., к старшему (старшие политруки и батальонные комиссары) – 22 500 чел., к среднему (младшие политруки и политруки) – 45 900 чел.. [539] С мая 1940 по февраль 1941 г. было переаттестовано 99 тыс. политработников запаса, а всего к 1 февраля 1941 г. их состояло на учете свыше 122 000 чел.. [540] Для сравнения, численность командно-начальствующего состава РККА (включая ВВС) на 1 января 1941 г. составляла 540 тыс. чел.. [541]

539

Петров Ю.П. Указ. соч. С. 310.

540

Лушников А.М. Указ. соч. С. 47.

541

1941 год – уроки и выводы. М., 1992. С. 48.

Важнейшие кадровые изменения произошли в начале мая 1941 г. в высших эшелонах партийно-государственного руководства СССР. 4 мая Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление «Об усилении работы Советских центральных и местных органов». [542] В преамбуле постановления со всей определенностью обосновывалась необходимость его принятия: делалось это в целях «полной координации работы советских и партийных организаций и безусловного обеспечения единства в их руководящей работе, а также для того, чтобы еще больше поднять авторитет советских органов в современной напряженной международной обстановке, требующей всемерного усиления работы советских органов в деле обороны страны». В соответствии с этой основной задачей Политбюро единогласно утвердило назначение Сталина Председателем Совета Народных Комиссаров СССР. Он оставался первым секретарем ЦК ВКП(б) и, поскольку не мог уже «уделять достаточно времени работе по Секретариату ЦК», его заместителем по Секретариату стал А.А. Жданов. Ранее Жданов осуществлял общее наблюдение за деятельностью Управления пропаганды и агитации, а теперь был освобожден от этой обязанности. А.С. Щербаков по решению Политбюро назначался секретарем ЦК ВКП(б) и руководителем Управления пропаганды и агитации ЦК с сохранением за ним поста первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП(б). В.М. Молотов, являвшийся до этого Председателем СНК, стал заместителем Сталина по Совнаркому и «руководителем внешней политики СССР», оставаясь на посту народного комиссара иностранных дел. 4-5 мая 1941 г. опросом членов ЦК ВКП(б) (всего 71 чел.), оформленным протоколом Пленума ЦК, постановление Политбюро «Об усилении работы Советских центральных и местных органов» было единогласно утверждено.

542

1941 год. Кн. 2. Док. N 436.