Если завтра война
Шрифт:
Самое главное — вовремя, до холодов построили защищенный командный пункт, проложили подземные линии связи и ходы сообщения.
Первого ноября Гаврилов с Иваницким доложили о завершении всех работ. До праздников из крепости вывели лагерь с польскими военнопленными. Наконец то, можно было вздохнуть свободно. Строительство закончилось. Гарнизону осталась только боевая учеба и караульная служба. Только что ушли в запас отслужившие три года бойцы — срочники, вместо них пришли лопоухие призывники. Приходилось их снова учить. Ну да это — дело привычное.
6.9. Полковник Катуков М. Е.
28-я
В августе Катуков провел полковые учения по новым уставам. Пришлось некоторые танки условно назвать самоходными артустановками, а некоторые — зенитными самоходками. В роли бронетранспортеров выступали обычные полуторки. Несмотря на эти условности, учения оказались в целом полезными.
Спокойная жизнь в дивизии закончилась, когда 21 августа Катукова вызвал командир корпуса К. К. Рокоссовский и ошеломил, сообщив, что дивизия Катукова назначена опытной базой по проверке новых уставов и новой техники. Дивизии надлежит в недельный срок сдать всю старую бронетехнику, автотранспорт, трактора и получить новое вооружение по штату. Через два месяца, 20 октября дивизия должна быть готова к проведению дивизионного учения в присутствии командования округа, а возможно и главнокомандующего Жукова.
Вернувшись в дивизию, Катуков первым делом собрал весь комсостав, начиная с командиров батальонов, «поздравил» подчиненных с окончанием спокойной жизни и обрисовал им предстоящую работу. Комдив по отечески строго напутствовал подчиненных, пообещав самые жестокие кары тем, кто опозорится на дивизионных учениях.
Вся следующая неделя прошла в бешеной запарке. На ближайшую железнодорожную станцию Ольшанка один за другим приходили эшелоны. Полки спускали с платформ новую технику и загоняли на них свою потрепанную. Как и обещал Рокоссовский, к 27 августа дивизия получила полный комплект бронетехники, транспорта и вооружения. Комкор пополнил дивизию личным составом до 100 % штата за счет других дивизий корпуса.
28 августа, после беглого знакомства с новой техникой, Катуков провел совещание комсостава дивизии, на котором довел до подчиненных свой приказ по освоению техники и боевой учебе. В сентябре подразделениям поручалось освоить технику и отработать взаимодействие на уровне от взвода до батальона включительно и завершить месяц батальонными учениями. До 15 октября полки должны были отработать взаимодействие батальонов в различных вариантах боевых действий: наступление, встречный бой, оборона.
На вторую половину октября комдив наметил проведение дивизионных учений по темам: прорыв укрепленной обороны стрелковой дивизии и встречный бой с танковой дивизией. Катуков особо предупредил командиров, что тему дивизионных учений Жуков назначит, только когда сам приедет
Вечером, после дивизионного совещания комсостава, Катуков пригласил к себе на квартиру на товарищеский ужин своих заместителей и командиров полков. Поскольку без водки ужин состояться не мог, пришлось пригласить и особиста, чтобы не «заложил». Ужин удался на славу. В самом начале Михаил Ефимович еще раз объяснил товарищам, что от успеха учений зависит дальнейшая карьера всех присутствующих. Главнокомандующий известен своей крутостью, быстротой и решительностью в действиях и наказаниях виновных.
Несмотря на предупреждение комдива и усталость от напряженной недели, товарищи были в эйфории. Первые тосты, как обычно, были за товарища Сталина, за партию, за РККА. После третьей, расчувствовавшийся комполка майор Крамаренко, заявил, что с такой техникой, с таким вооружением, им теперь ни Жуков, ни Гитлер со всем своим Вермахтом, не страшны. Катуков, честно говоря, и сам был воодушевлен. Весь вечер танкисты горячо дискутировали, как лучше использовать новые возможности своего оружия в атаке, в обороне, как строить взаимодействии танков с САУ, с бронетранспортерами, с мотострелками. Да и было от чего воспарить танкистской душе.
В самом деле, полученные модернизированные танки БТ-7Э, были практически неуязвимы с лобовой проекции для противотанковых пушек калибра 37-мм и для полковых трехдюймовок. А более мощных артсистем в немецкой стрелковой дивизии были считанные единицы. Пущенный в лоб танку снаряд попадал либо в наклонные бронеплиты толщиной 30 мм, либо в вертикальную композитную броню, эквивалентную 45 мм гомогенной броне. Даже в упор, 37-мм снаряд не мог пробить лобовую броню. В бортовую 15-миллиметровую броню корпуса и башни снаряд, выпущенный с лобовых ракурсов, может попасть только под очень острым углом, и также уйдет в рикошет. Единственное, что мог бы сделать танку расчет противотанковой пушки — это разбить гусеницу или каток. Но и в этом случае, работая уцелевшей гусеницей, экипаж имел возможность развернуть танк лбом к противнику, и вступить с ним в артиллерийскую дуэль. Так что шансы победить врага и при этом остаться в живых у танкистов резко возрастали.
В особый восторг танкисты пришли от САУ, сделанных на базе танка БТ. Их лобовая броня также держала 37-мм снаряд с любой дистанции, а мощная трехдюймовая пушка с длиной ствола 30 калибров могла с легкостью уничтожать противотанковые пушки, даже закопанные в землю. Это был не тот «окурок» под названием КТ-2, который устанавливался на средних танках Т-28, это была полноценная пушка с баллистикой дивизионного орудия. По новому уставу, каждый взвод из пяти танков в атаке поддерживала одна самоходка. Имея отличные приборы наблюдения и прицеливания, экипаж самоходки мог засечь и уничтожить противотанковые пушки, как только они обнаружат себя, открыв огонь.
Очень понравились товарищам Катукова и зенитные самоходки, также сделанные на базе танка БТ. Отныне, даже на поле боя танкисты не были беззащитны перед атаками самолетов. Во всяком случае, скорострельная пушка самоходки могла напугать вражеских летчиков и сбить их с боевого курса, а попасть бомбой в танк и в идеальных условиях не просто.
Хвалили бронетранспортеры, сделанные на базе бронеавтомобилей БА-10, вооруженные либо крупнокалиберным пулеметом, либо автоматически гранатометом. Зенитный пулемет ДШК усиливал противовоздушную оборону танковой роты, а гранатомет мог запросто закидать гранатами расчет противотанковой пушки на дистанции до 1 километра.