Есть ли сердца у призраков
Шрифт:
Скоро к ним присоединится и она. И Себастьян, наверное, тоже. Все.
Скорее бы.
До камеры она не дойдёт.
Ледяной ветер дул отовсюду, но особенно — справа. Она не знала, зачем делает это, но почему-то ей показалось жизненно важным, — девушка встала и пошла туда, в темноту, где не было даже факелов. На ощупь нашла дверь. Замка не было.
Толкнула.
Она думала, что упадёт от такого сильного порыва ветра, но всё же осталась стоять, держась обеими руками за стену.
Снег бил
Перед ней было поистине легендарное место Колоколов — мост в никуда. Мост, соединявший раньше две части замка, пока одна из них вместе со скалой не ушла под воду.
А часть моста осталась. И теперь она так и висела над пропастью, обрываясь где-то на середине.
Сплошным потоком лился дождь вперемешку со снегом. Изредка небо озарялось всполохами молний.
Вдалеке — горы. Невыразимо прекрасные.
А под мостом — море. Бушующее.
Даже отсюда было слышно, как разбиваются огромные волны о скалы.
У Арианы захватило дух, когда она взглянула вниз. Ничего более прекрасного и одновременно ужасного она не видела никогда.
Порыв ветра отбросил волосы со лба. Уже насквозь мокрое платье прилипало к груди, трепыхаясь на спине.
Она пыталась дышать, хватая воздух приоткрытым ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Не получалось.
Она больше не могла. Терпеть Питера. Терпеть унижения. Тысячи раз сходить с ума, думая о том, как люди Гарднеров насилуют и убивают её семью.
Ариана живёт не в своем мире, полном света, добра и сказок. В мире Себастьяна. Он, наверное, думал, что она не слышит. Она и вправду не слышала, не осознавала, что он рядом, но отчего-то сознание её немного прояснилось именно в тот момент, когда он говорил о мире. Жестоком. Беспощадном. Полном боли и насилия.
С нее хватит.
Она не может терпеть. И не будет.
«Но что ты сделаешь?» — усмехается подсознание, издеваясь.
О, ты увидишь.
Осторианы всегда были сильными.
Не бойся, мама, я не опозорю нас.
Она сделала медленный, несмелый шаг к концу. К тому месту, где камень обрывается и начинается темнота.
Еще шаг. И ещё.
Бездна всего в полуметре от неё, и здесь, словно насмехаясь, появились остатки перил, которые как будто кричат: “Подумай ещё раз!”.
Поздно думать.
Хватаясь рукой за эти перила, она сделала шаг к краю. Под ней — огромная, необъятная пустота, бушующая.
Интересно, какой температуры сейчас вода?
На секунду Ариана закрыла глаза, и как-то неожиданно предстал образ Себастьяна. Не холодного и безразличного, а такого, какого видела она его лишь раз — улыбающегося.
Искреннего.
…прости, Себастьян.
В том мире, в котором живёшь ты, у Арианы просто нет другого выхода.
Кости превращаются в крошево, а кровь застывает в лёд.
Она
Светлая. Тихая. Обещающая спокойствие.
Ариана протянула руку к небу, пытаясь дотянуться до неё. Правильно. Тянись, иди к ней.
Тянись, падая вниз.
Наверное, так и нужно: умереть, касаясь звёзд.
От её стопы до бездны остается сантиметров десять.
— Прости меня, боже… Ты же всё видишь, — сорвался с посиневших, до крови искусанных губ полушепот-полухрип. На большее её голосовые связки уже не способны.
«Наша крыша — небо голубое, наше счастье жить такой судьбою, наше счастье жить такой судьбою»…
— … судьбою.
Глаза неотрывно смотрят на звезду. Только бы не вниз. Чтобы не было так страшно.
— Прости, Себастьян… В лучшем мире, моём, мы еще встретимся…
Шаг.
Комментарий к 18. Наше счастье жить такой судьбою
http://s019.radikal.ru/i604/1504/7a/8f1d57ef44a7.jpg - я так вижу Колокола.
А это очередной мой шЫдевр - Ариана http://s019.radikal.ru/i628/1504/68/189f790a54fe.jpg
Ура, “есть ли сердца у призраков” перевалили за сто страниц. Знаете, я всю жизнь всё пыталась написать что-то и всегда понимала, что у меня не хватит терпения закончить большую работу. И тут - вот, это сбывается, и сбывается не просто так: это я делаю, я пишу, я создаю свой мир, и в нём уже больше ста страниц. Потрясающее чувство.
Буду рада отзывам даже в одно слово. :) Если у Вас есть предположения или какие-то мысли по поводу героев, их будущего и пр., очень хотела бы послушать.
========== 19. Сумасшествие ==========
— Какого чёрта ж ты творишь? — орёт он, хватая за руку девушку, уже почти соскользнувшую вниз.
Чёрт подери, она, она… Боже.
Он отбросил её на скользкие ледяные плиты моста. Осториан упала, ударившись головой и тихонько всхлипнув.
Она дрожала — это было первым, что он заметил. Тряслась, часто вздыхая. А он просто схватил её за руку, не поднимая с пола, и потащил внутрь. Плевать, что она бьётся о неровные плиты. На всё плевать.
Дверь захлопнулась.
Сквозь плотно сжатые ладони прорвался громкий всхлип. А за ним и безудержные, безостановочные рыдания. Она лежала на полу, скорчившись в один маленький комок, и почти что кричала.
— Как ты мог?! Откуда в тебе столько жестокости, — орала Осториан, сжимая белеющие пальцы в беспомощные кулаки. — Я не могу больше так, не могу, не могу! Я хочу умереть! Они все мертвы, все! Он убил их! Он обещал изнасиловать меня, я не могу больше… — пищит она, корчась в невыносимой боли, перебирая тонкими ногами, будто пытаясь забиться в угол.