Есть ли жизнь после свадьбы
Шрифт:
— Батюшка, я, конечно, могу ошибаться, но это — граф Тишинский, — говорю уверенно. — Конечно, теперь он не так молод, но не узнать его сложно. А это, надо полагать, бабуля?
— Она самая, Лелюшка. Она самая. А в коробочках что?
В коробочках лежали золотые украшения. Серьги, браслеты, два или три ожерелья, перстенечки, кулоны… Недорогие, но удивительно изящные вещицы. Кое- что из этого я видела. Бабуля показывала. Говорила, что ценность этих вещиц не в стоимости, а в памяти. Ладно, это я новоявленного деда попытаю. Должен же он помнить — что именно дарил
Я открыла верхнюю и застонала. И тут дневники!
Первые несколько тетрадей были дневниками времен детства и ранней юности. Как раз про те самые прекрасные глаза и танцы. Их я пролистала и отложила в сторону. Если у меня когда-нибудь родится дочь — на примере прабабки буду учить — как не надо писать в дневниках. А вот последние забрала в спальню, предварительно засунув в самый дальний угол шкафа бумаги из дома мужа. Чтобы до следующей встречи с лордом Андре на глаза не попадались.
В спальне, приготовившись ко сну, улеглась в кровать, подтянула к себе поближе светильник, открыла тетрадь, прочла первую строчку, и…
…Сегодня мой первый бал! Бал! Бал! Я кружусь по комнате, прижав к груди новенькое голубое платье, с глубоким (ой, как неприлично), вырезом. Папочка подарил. Такого платья точно нет ни у Софи, ни у Асиль! Папочка у меня самый лучший! Одеваюсь, подбираю волосы в высокую прическу. Она мне идет необычайно!
— Какая же ты у меня красавица, дочка! — голос у папочки гулкий, низкий, в детстве я часто просила его показать мне колокол. "Бом-м, бом-м-м" — гудел папочка, кружа меня на руках…
— Эх, как бы матушка твоя порадовалась! — вздыхает он, доставая из кармана бархатную коробочку. А там на красной подушечке лежит кулон с голубыми топазами на длинной цепочке.
Я замираю в восхищении. Это моя первая настоящая драгоценность! Не считать же драгоценностями детские безделушки. Папочка сам застегивает на мне золотую цепочку, и кулончик ложится как раз чуть выше нежного кружева, целомудренно прикрывающего мою грудь.
На минутку я замираю, крепко зажмурившись. Загадываю желание. Вдруг на осеннем балу я встречу своего Принца?!
— Мама!
Голос Артура вырывает меня из сновидения. Мне это приснилось? Светлейшая! До чего же реальным был сон! Я видела свою бабулю во сне. Была ею. Собиралась на первый в своей жизни бал. И кулончик этот рассмотрела в деталях. Если увижу наяву — узнаю сразу…
— Мама, мы камешек в там забыли! — встревоженно теребит меня Артур.
— Сынок, деда Андре сказал, что ему надо немножко в водичке полежать, — объясняю я. — Помнишь — ты его сам в акварию спрятал? Мы скоро туда снова поедем, все вместе. Унести тебя в детскую, или со мной поспишь?
— С тобой, — тут же радостно забирается к стеночке сынок. — С тобой мне сказки снятся. А когда сам спю — всякие злые линейки.
Линейки… Как долго ребенок будет помнить зло? Мне вот до сих пор снится затемненная комната и лицо мамы с мертвенно — бледным лицом. Хотя мне было два года, когда она… Стоп, не надо об этом. Гасим свет, укутываем сыночка одеялом. Он так облегченно вздыхает, прижимаясь ко мне. Я тоже
Глава пятнадцатая. Сновидения
Всю ночь я кружусь в воспоминаниях, перемешавшихся в моем сне самым причудливым образом. Я смотрю на все со стороны, и я же восхищенно оглядываюсь по сторонам, рассматривая огромный танцевальный зал. Рядом со мной мои(бабулины) подруги. Хрупкая, нежная Софи, и яркая, привлекающая всеобщее внимание к себе и подругам Асиль. В моем сне она брюнетка, с алебастровой кожей и острым взглядом. Мы стоим у стеночки, не решаясь броситься в водоворот всеобщего веселья.
— Смотрите, смотрите, девочки! — толкает нас под руки Асиль. — Видите трех друзей? Виконты Сезарион Чесский, Танион Тарский и граф Андре Тишинский. Моя двоюродная сестра говорила, что юноши только — только окончили столичную академию, и теперь вернулись в Браск. Виконт Тарский — весьма перспективный жених. Если мне удастся обратить на себя его внимание — у-у-м-м-м! Софи, Софи! Перестань так на него пялиться. Это неприлично! Я первая его выбрала! Я тебе не прощу, если ты перейдешь мне дорогу. Софи!
Но Софи не слышит. Её огромные голубые глаза устремлены на высокого, стройного юношу с темными волосами и жгучими карими глазами. Гремит музыка, и вот уже Софи улетает в глубину зала в объятиях сильных рук.
Асиль тоже кто-то приглашает на танец, а я не свожу взгляда с Андре Тишинского. Он, кажется, меня совсем не замечает. Жаль, что я не такая яркая, как Асиль.
Бал в самом разгаре. Софи и Танион не размыкают рук, возвращаясь ко мне лишь на минутку — в перерывах между танцами. Яркое платье Асиль мелькает то тут, то там, а я танцую мало.
— Прошу прощения, леди, — склоняет передо мной голову виконт Аодре Тишинский. — Позвольте пригласить вас.
Я поднимаю голову, и понимаю, что пропала. Утонула в глубине его темных глаз. Неужели я влюбилась? Неужели вот эта нежность и восторг, что захлестывают сейчас мою душу и есть любовь? Но ведь так не бывает! Или бывает?
Картинка меняется. Теперь я вижу Аксинью вместе с Софи и Асиль в роскошном доме, и с трудом признаю в нем имение Тарских. Так вот каким было оно когда — то! Не понимаю — почему Асиль так злится на Софи? Ведь Танион с первых минут знакомства не смотрел ни на кого, кроме неё. Как можно утверждать, что Софи отбила его у Асиль?! Да, Асиль, в отличие от меня и Софи, родовита, но ведь это еще ни о чем не говорит! Танион сам выбрал Софи из множества дебютанток.
— Леди Сина, не желаете ли прогуляться по саду?
Подтянутый щеголь Андре протягивает мне руку в черной кожаной перчатке. Первый день нового года выдался таким ясным и солнечным, что глазам больно от света. Мы неторопливо идем по расчищенной дорожке в глубину сада. Где-то там прячется беседка, но до нее мы не доходим. Останавливаемся чуть в стороне от остальных гостей, но на воду.
— Леди Сина, могу ли я надеяться? — голос виконта звучит взволнованно. — Сегодня мой друг объявит о своей помолвке, и я хочу быть следующим. Согласитесь ли вы стать моей невестой?