Есть на Волге утес
Шрифт:
Выехали ночью. Ветер, который дул с вечера, утих, небо вызвездило, ударил сильный мороз. Сразу все закоченели, пробовали греться, бежали рядом с санями, но это помогало плохо. Покаялись, что не рзяли тулупы. Проехав полпути, замерзли окончательно. И тогда Федька Носок сказал:
— Слышь-ко, атаман. Вот тут в стороне Леденское Усолье есть. Верст пять всего влево. Може, заедем погреться? Ино приедем к Тотьме ледяными сосулями. Не до разведки будет.
Илья согласился.
Усолье Леденское — село богатое, торговое. Крестьян
— А ну-ко, подвинься, — строго сказал Илья. — Не видишь, люди застыли.
— У печки потопчись, согреешься, — грубо ответил широкорожий, отвернулся. Андрюшка Пермяк сунул ему под рыло пистоль:
— Тебя по хорошему просят— подвинься.
Подскочил голова кружечного двора Ивашка Сергеев, сказал:
— Уступи, Панкрат Данилыч, я те особый стол поставлю. — Выволокли дубовый стол, широколицый с друзьями пересел. Ярыга угодливо пододвинул жбан к Илейке, на освободившуюся скамью уселись атаманы.
— И штей горячих, — приказал Илья. — И чтобы мясо. — Ярыга принес всем щей, на тарель навалил гору мяса, хлеба. Федька Северга склонил жбан, налил шесть чашек. Илья попробовал, сплюнул, в чаше оказалось не пиво, а водка. Спорить не стал, выпил до дна. Выпили и другие, занюхали хлебом, принялись хлебать щи. По телу Ильи разлилась теплота, в голове зашумело, за-приятнело. Северга налил еще.
В кабаке становилось все шумнее. Кричали и спорили хмельные мужики, были средь них и бабы.
Илейке захотелось петь. Он кивнул атаманам и запел:
Сядем-ко, ребятушки, на зеленый луг,
Па зеленым луг, но единый круг!
Федька тонким, бабьим голоском подтянул
Споем-ко, ребятушки, песню нпную Песню новую, про Стеньку Рч<инч..
— Ты кто такой будешь? — К Илейке подошел широколицый.
— А ты кто?
— Я Панька Замятин! — мужик выпятил грудь.
— Что-то не слышал про такого, — Илья сильно захмелел. — А я Ильюшка Долгополов. Слышал?
— Если не врешь .. Про тебя в этих местах все знают.
— Ну и отваливай.
— Зачем же так, Илья Иваныч? Я, может, за твое
здоровье выпить хочу. '
— На дармовщинку?
— Панька Замятин — на дармовщинку?! Эй, кружечный Жбан водки на стол. За мной счет! У нас ныне гости знатные
Ярыга ловко метнул на стол жбан. Замятин взял ковш, расплескал питие по чашам.
— Так как, бишь, тебя звать-то? — спросил Илья,
— Панкратом. Я тут всему Усолью голова. Прика-щик на копях соляных. С прибытьем, Илья Иваныч.
Илья вы 1гил водку, подмигнул дружкам, сказал вроде в шутку
— У нас, казаков, обычай такой — прикащиков под саблю
— За что же меня под саблю, Илья Иваныч? Я боярам не служу, копи государевы, а люди у меня работные. Больше половины к тебе утекли. Я их не задерживаю. Я бы и сам...
— Медлишь чего?
— Боюсь. Ты же сам сказал — под саблю.
— Приходи. Вот Тотьму возьму, воеводу повешу — милости просим.
— Выпьем за то1—Панька налил чаши, казаки дружно выпили.
Жонка, что следила за лучиной, покачивая бедрами подошла к Илье, подсела на край скамьи:
— Подвинься, молоденькой, посади рядком, хорошенькой, — и прильнула к плечу.
— Ты, Аленка, к мужику не лезь, — строго сказал Замятин. — Свое место знай.
— Отчего это — не лезь. А ну, садись! — Илья обнял жонку, подвинул к ней чашу. — Выпей с нами.
Жонка пригубила питие, хихикнула.
— Хошь, я тебя поцелую? — Илья разгладил усы.
— Цалуй. А умеешь?
Илья положил руки на плечи жонке, рванул ее к себе, поцеловал. Она обвила его шею руками, прижалась к щеке.
— Ты казака не задуши! — крикнул Носок. Все захохотали.
А жонка в шуме в самое ухо:
— Берегись, атаман, за стрельцами послано.
Илья, как будто ничего не случилось, толкнул ее локтем, спросил:
— Замуж, Алена, пойдешь за меня? Али замужняя?
— Вдова я. Мужа в копях засыпало.
— Так, может, поженимся?
— Ребятишек двое. Какая из меня невеста.
— Ребятишек вырастим. Ты, главное, полюби.
— Сватай.
— Вот возьму Тотьму — стану воеводой. А ты воеводская жена будешь. Любо?
— Любо. Я пошла бы. Здесь мне совсем худо.
— Плюнь ты на них. Как услышишь, что Тотьма моя — приходи.
— Хватит, Аленка! — крикнул Панкрат. — Видишь— лучина гаснет.
Лучина, и впрямь, пустив вверх струйку дыма, погасла. Илья в темноте склонился к Якушке, шепнул:
— Скажи всем—следить за дверью. Стрельцов'ждут.
Раскрылась дверь широко, впустила клуб пара, через
порог перешагнул стрелецкий сотник, за ним четыре стрельца.
Шесть пистолей грохнули почти враз. Сотник и стрельцы упали у порога.
— Выбросить на мороз! — приказал Илья. — Никитка, Якушка, достаньте в санях сабли, пищали, стойте у дверей, придет время — сменим. А ты, калена вошь, целовальник, если еще пошлешь за стрельцами —зарублю!
— Лучше бы ехать, атаман,—посоветовал Пермяк.— Пора уж."
— Добро! Эй, Ивашка! Где у тебя вино? Выкатывай бочку, живо!
Целовальник нырнул в харчевню, выкатил бочонок ведер на пять. Атаманы подхватили ее, вынесли. Илья подошел к жонке. поцеловал ее:
— Смотри, приходи. Ждать буду.