Есть такая болезнь - жизнь
Шрифт:
– Зачем? Я не хочу мачеху.
– Тогда не возмущайся, прими то, что он будет пить и сопьется в конце концов. Он ее любит, она родить должна. Он сына хотел, а там сын. Ты не хочешь мачеху, ты поставила его перед выбором. Либо тот ребенок, либо ты. Что хочешь, то имеешь. Она не плохой человек. Мы знакомы.
– Тема, я не хочу мачеху. Она мне чужой человек, ты знаешь, что такое чужой человек?
– Твой отец мне отчим, но ближе и роднее у меня никого нет. Поняла, дурра!
– Как отчим? А мама?
– Мама познакомилась с ним когда мне было полтора года. Он меня принял и вырастил. Но он своего сына хотел, родного. Мама Глашкой забеременела, думала
– Тем, я ребеночка убила, ты знаешь?
– Знаю. Бабушка подговорила?
– Да, она считала, что мне рано. А Юрка меня бросил.
– Кто такой Юрка?
– Я любила его, он студент, познакомились на вечеринке. Говорил, что любит, что если я тоже люблю, то должна делать ему приятное. Секс входил в приятное. Я думала, что он обрадуется, думала, что смогу жить с ним. А он орал. Что не докажу ничего, что у него со мной ничего не было. А с кем тогда было. Мать его к бабушке приходила, они тоже ругались, потом та тетка денег на аборт дала. Бабушка говорила, что все не больно, что встану и пойду. Она сама знаешь сколько абортов сделала? Я поверила, что ребенок мне не нужен, и вот сделала. Потом мне папа трупик показывал. На кусочки разорванный. Он у меня перед глазами все время стоит. Папа говорил, что мальчик был. Мне так плохо, Тема! Если бы ты знал, как мне плохо! А папа пьет!
Артем прижал к себе сестру. Она всхлипывала.
– Уля, папа тебя любит. Он не сердится на тебя. Давай я твоему Юрке морду набью. Ты мне его покажешь?
– Покажу. Только ты ему скажи, что ты не хулиган какой. А что ты мой брат. Хорошо?
– Хорошо, я так не оставлю. Ты же ребенок еще, а он старше, знал же что делает.
– Знал, я ему говорила. Что в школе учусь. Завтра покажу, я знаю, где он живет.
Утро началось с обхода и отчета всех заведующих отделами. Валера собрал всех и клиницистов и лаборатории. Бушевал он сегодня не на шутку. Чем вызвано его агрессивное настроение никто даже не догадывался, но он ругал науку. Тарас получил за то, что все пытается делать сам, что статьи выходят только его, или с сотрудниками в соавторстве. Что самостоятельных статей сотрудников нет ни одной. Сергей получил за то, что вообще забросил научную деятельность, Светлане вменили в вину ее беременность. Валера заявил, что рассчитывал на реорганизацию работы отдела, а вовсе не на декретный отпуск. Сказал, что не станет больше брать на работу женщин детородного возраста. Бориса он просто сравнял с землей. Он раз двадцать вспомнил написанную, но так и защищенную докторскую диссертацию. О слабой работе с молодежью. О том, что за прошедший год хирургия выглядит как болото. При этом самого Бориса он назвал Водяным. Когда очередь дошла до Громова, Валера начал выяснять, почему Вера Андреевна так и не начала работу над докторской диссертацией.
– Илья Павлович, я не могу понять, в чем причина? Она не потянет?
– Вы имеете в виду ее умственные способности? Так они не вызывают сомнения. Под большим вопросом стоит ее работоспособность и способность довести начатое до логического завершения. Валерий Александрович, Вы сейчас говорите о сотруднице, которая работая у меня девять лет, четыре раза была в декретном отпуске. Она каким-то невероятным образом сумела написать кандидатскую диссертацию.
– Нарываешься?
– Нет, говорю, как есть.
– Да, я действительно, получил от них приглашение. Принять его или не принять мы решим с моей женой, а никак не с Вами. О своем увольнении я сообщу, как положено по закону и отработаю сколько мне положено. Хотите искать мне замену? Ищите. Я могу идти?
– Сядьте, Илья Павлович.
– Извините, дела. Надоело слушать как вы едите всех, только потому, что Вам хочется кушать.
Он встал и демонстративно вышел из кабинета. Он слышал как Валера кричал ему вслед,- «Илья , вернись!» Но не вернулся. Теперь он шел по коридорам и думал, как сообщить Маше о своем увольнении. Конечно, он погорячился, конечно, вспылил. Холерик по натуре, он загорался как спичка. А тут был просто шокирован поведением директора. Он сам сказал ему о приглашении из Принстона. Хотел посоветоваться. А теперь им же данная информация была использована против него самого. «Ладно, что теперь делать.- думал,- он- скандал с Машей обеспечен.» Они часто ссорились последнее время, так без причины, тоже коса на камень.
– Илюша, что случилось?
Перед ним была Люба. Он посмотрел на нее глазами полными тоски, а она подошла и взяла его за руку. Он сжал руку почти до боли. А потом рассказал ей все.
– Ты действительно собираешься в Принстон?
– Я согласился на курс лекций, а курировать проект я думал из Москвы. Теперь, придется переиграть.
– Жалеешь о содеянном?
– Жалею. Вспылил.
– Вернись и извинись. Даже если он совсем не прав, есть субординация. Он директор.
– Стыдно. Вы со мной?
– Конечно, пошли. И поговори с ним о Вере с глазу на глаз. Если считаешь, что ей докторская не нужна, он поймет. Если ты осознаешь, что с ней есть шанс, начнете работать. Инна защитилась. Он хочет доказать, что Вера ничуть не глупее. Вот и все.
Они подошли к кабинету директора. Совещание еще продолжалось. Люба постучала и вошла вместе с Ильей.
– Конечно, Любовь Александровна. Илья Павлович проходите, садитесь на свое место.
После отчета, Валера попросил остаться Любу, Бориса и Илью.
– Илюша, давай спокойно. Сейчас поговорим о Вере, только с Борькой разберусь. Свете когда рожать?
– Недели через три.
– Почему она работает? Ей дома пеленки гладить положено.
– Она одна дома, состояние не очень. Отеки, на работе спокойней. Ночует она в палате.
– Ты опять пил?
– Немного, у меня сегодня нет операций.
– Что ты решил?
– Ничего, Ульяна требует внимания. Она тяжело переживает все произошедшее, я не могу травмировать ее психику. Я хорошо помню, что у Али была суицидальная попытка, я боюсь повторения.