Есть только ТЫ
Шрифт:
— Всё в порядке. Я нашел её в гордом одиночестве в баре основного корпуса. Твоя подружка вела себя хорошо. В отличие от сегодняшнего утра, она не старалась всё имеющееся внимание на себя перетянуть. Никаких голых мужиков поблизости не было.
Сережа выглядит на удивление свежим. Меня зависть берет, когда вижу, как легко мужчины справляются с усталостью или похмельем.
— Всё равно спасибо. И извини за сцену в аэропорту. Мне надо было предупредить. Она, — смотрю на подругу, почти что заснувшую. — Бывает
— Вы вправе вести себя как привыкли. Я тут…
— Пожалуйста, не начинай, — из меня стон усталый вылетает. Приподнимаюсь и перебираюсь поближе к изголовью кровати. — Я тебя пригласила. Почти что заставила. И поверь, у меня в планах нет подсчеты вести. Буду просто рада, если ты неплохо отдохнешь. Пожалуйста, расслабься и получай удовольствие. Жизнь нам для этого дана.
Спирин смотрит скептически, словно многое хочет сказать, но обижать не желает.
— Ты пока просто не понял. Восполнять эмоциональные дыры через материальные ценности и те же деньги, смысла не имеет. Не дают они удовлетворения, сколько бы их на счету ни было. Я запоминаю жизнь моментами, и мне радостно находиться здесь в приятной компании. Настоящие эмоции, искренние, ты за деньги не купишь.
— И без денег ты их тоже заполучить не сможешь, — его глаза немного сужаются.
Он вспоминает мои капризы на борту чартера. Вздыхаю и пожимаю плечами.
— Ты прав. Но не стоит забывать, для чего всё это делается. Тебе понравилось плавать с китовыми акулами? — интересуюсь.
Когда мы место проведения съёмки сменили, отплыв на глубину, Лор и Сережа остались на яхте недалеко от берега, там, где я с милашками и плавала первой.
— Увлекательное занятие. Твоя подружка имеет с ними много общего, — он усмехается и поднимается на ноги. Только сейчас замечаю, что Сережа очень напряжен. — Сегодня переварю, а завтра с тобой поделюсь.
— Я тебя попросить об одолжении хотела, — выпаливаю. Завтра могу не решиться. — У тебя ведь юридическое образование?! — знаю, что да. — Мама вернулась домой и хочет организовать небольшой фонд благотворительный. Мы наняли юриста для сопровождения, но не мог бы ты, время от времени, приглядывать за процессом оформления? Я не смыслю от слова совсем. А для неё это важно.
— Разве я могу отказать? — Серёжа оглядывается по сторонам, дескать, я твой должник. Пожимает плечами.
Неприятно. Так я могу свои ощущения описать.
— Ты ведь знаешь что можешь, — выпрямляюсь, подтягивая ноги поближе к туловищу. — Обязаловки нет. Мы с тобой на равных общаемся. Зачем ты стараешься казаться в моих глазах хуже, чем есть на самом деле?
Он неохотно по мне оборачивается всем корпусом, ловит взгляд и вкрадчиво произносит:
— А вдруг я и есть хуже, чем ты себе представить могла?
Сережа
Вздохнув, Сережа достает из кармана шорт телефон. Морщится. Затем быстро обходит кровать, садится с моей стороны и разблокировав гаджет, находит одно из приложений. Игнорируя огромный список входящих сообщений, он прокручивает ленту историй и находит искомую. По цвету значка понимаю — она уже просмотрена. Его указательный палец касается фотографии Маши и я, не моргая, смотрю то на фотографию, что на экране красуется после открытия, то на надпись, что её дополняет. Глазам своим не верю. Быть такого не может. Кто угодно, но Маша так поступить не могла.
«Хорошо, что она сейчас далеко» — успеваю подумать.
Глава 36
Глава 36
Мария
Тело пробивает чудовищная дрожь. Выдающаяся настолько, что я того и гляди язык себе откушу. Стараюсь глубже дышать, но у меня ничего не выходит.
Все присутствующие, за исключением моего сыночка, вызывают во мне чувство отвращения. Испытываемое мною презрение сквозь кожу сочится. Как они могут не замечать? Видимо, всем нет никакого до меня дела. Сижу за столом для мебели. Упиваюсь своими неистовыми эмоциями. Захлебываюсь в них.
Лютая неприязнь разливается по венам, затапливает меня. Иду ко дну. Ноша для меня непосильная.
Что я бы сделала, узнай расклад сразу, как только мама начала поползновения в сторону моей семьи? Смогла бы оборвать с ней всякую связь? Раньше я бы сказала, что нет такого варианта. Но зарекаться нельзя. Никогда нельзя.
Несколько недель я уже не смотрела никому в глаза, только Коле и то не долго, чтобы он моих слез не увидел. Остальные… Меня от них тошнит. Выворачивает от постоянной, всеобъемлющей лжи в которой жить приходится. Можно ли ненавидеть тех, кого когда-то любил больше всего на свете? Определенно, да!
Да я и себя ненавижу, за то, что допустила всё это. Но это не предел. Дно не достигнуто. Случись что с Серёжей — будет нескончаемо хуже. Я себя не прощу. Никогда.
Кто бы мог подумать, что я добровольно решусь сделать ему больно? Переступлю за край…
Украдкой достаю телефон и, держа руки под столом, снимаю блокировку с экрана. Пара движений и вот я уже в галерее. Нахожу фото, от которого меня передергивает всю до самых маленьких косточек. Мерзкий ком из отчаянья и сожаления к горлу подкатывает. Ничего особенного. Всего лишь моя рука в кадр попала на фоне букета вульгарно красных роз. Никогда не любила такие. Всё было бы слащаво — обыденно, если бы не дорогущее кольцо на безымянном пальце. Кольцо, подаренное другим мужчиной. Чужим.