Есть только ТЫ
Шрифт:
Я знала, что такой поворот отвернет Серёжу от меня. Навсегда. Он не простит. Как такое простить можно?
Особенно жутко выглядит надпись: «Наконец-то дождалась!». Я ужасный человек и гореть мне в аду. Об этом беспокоиться не приходится. Жить без Серёжи — ад на земле. А зная при этом, что ему из-за меня плохо — самый лютый участок преисподней. Я знаю, что ему плохо. Чувствую на расстоянии его сердцебиение. Оно то сходит с ума, словно после нескончаемого марафона, то останавливается посреди ночи, заставляя выть от
За все наши поступки приходится расплачиваться. Этот мой грех будет иметь самую высокую цену.
Других я любить не смогу.
Каждую ночь, лежа в кровати, холодной и неродной, я думаю о том, зачем мне все это? Как бы я ни старалась утонуть в собственных слезах я не могу. Это так сложно, искать ответы на простые вопросы. Как прекратить этот круговорот боли? Могу ли я встать, улыбнуться и просто уйти, сына забрав? Нет, вероятно, мне храбрости не хватит. А жить так, словно меня всё устраивает? Ответ тот же, только в этом случае нехватка силы духа скажется.
Чаще всего мне хочется другого, как мне кажется, самого оптимального варианта. Станет ли мама жалеть о содеянном, если меня вдруг не станет? Я сомневаюсь. Но мне очень интересно, что бы она испытала, увидев меня висящей на какой — нибудь грязной веревке. В ней вообще есть хотя бы капелька человечности?
— Мария! — ненавистный голос, вероятнее всего, зовет меня не впервые. Нажим в голосе Натальи Леонидовны чувствуется.
Во мне ни трепета, ни благоговения.
Вскидываю глаза, отрывая их от телефона, и смотрю в сторону мамы. Но не на неё. Картинка перед глазами плывет. Рябью идет, так отчаянно черти в голове моей пляшут.
— Как ты себя чувствуешь? — чуть мягче интересуется.
Взгляды всех собравшихся ко мне обращаются.
— Твоими молитвами. Как видишь, живу и радуюсь жизни, — вздергиваю руку и, растопырив пальцы, кручу ей так, чтоб кольцо все собравшиеся оценили.
Они и так видели. Но надо же счастье изображать.
Марк, не ожидая от меня такой прыти, закашливается и со звоном опускает приборы на стол.
— Маш, ты в порядке? — ладонь моего жениха ложится мне на плечо и я вздрагиваю.
Губы в улыбке растягиваю, она на оскал походит, но так даже лучше. Они ведь все любят людей ломать вместе с их жизнями. Вот и порадую их по случаю праздника.
В душе, если она ещё тут, — огонь. Я выгорела вся до остатка, осталась лишь оболочка.
Разница есть только в одном случае: с Серёжей или без него. В моем случае уже всё равно. Я сделала всё, чтоб его оттолкнуть.
Могу поклясться, он чувствует, сердцем знает,
Распахиваю глаза, и позабыв об окружающих, хватаю смартфон. Впиваюсь взглядом в короткое сообщение: «Соскучился по Коле. Купи ему что — нибудь в подарок от меня. И себе тоже. Поздравляю с помолвкой».
Перечитываю несколько раз. Больно, невыносимо больно. Не уверена, что готова вынести столько.
«Серёжа!» — кричу отчаянно. Беззвучно. С ужасом понимаю, сколько между нами мучительного огорчения.
Миражи перед глазами. Он словно рядом. Взгляд вижу его. В нем столько всего, что вынести нереально. Я слишком слабая для этого.
«Прощай, моя любовь. Прощай…».
Глава 37
Глава 37
Мария
До рождения сына я часто у Серёжи с ночёвкой оставалась, всегда якобы случайно. Стечение обстоятельств. Даже несмотря на то, что моя зубная щётка, полотенце, сменная одежда и белье у него в шкафу хранились.
Мы шутили, смеялись, болтали часами напролёт, готовили вместе… Наслаждались друг другом.
Почти каждый раз, когда мы приезжали к нему домой, он помогал мне выбраться из машины и, уже около подъезда, садил к себе на спину и тащил вверх бегом по лестнице, а когда был уставшим — мы ехали на лифте. Приходилось наклоняться низко — низко, плотно к голове Серёженьки прижимаясь, чтобы пролезть в проём и не удариться головой.
Господи… Как же мы это всё потеряли?
Всё, что мне сейчас остается — прокручивать в памяти воспоминания, одно за другим. Их так много, что могла бы не повторяться несколько лет. Но у меня есть любимые моменты, самые яркие. Закрываю глаза и тону в своем прошлом. Почему я раньше не знала, не подозревала, что без Серёжи мне физически плохо становится? Бесконечно прокручивала в голове пункты, из — за которых я себя несчастной чувствовала, но не думала о главном. Почему так? Скорее всего, ответ на поверхности — муж всегда был рядом в тяжелые моменты, несмотря на то, что я его отталкивала.
А что делать сейчас? Как справиться с душащим одиночеством?
У Серёжи потрясающее терпение. Чего обо мне не сказать. Когда меня накрывало, он просто подходил и заключал меня в свои медвежьи объятья. Его не смущали мои протесты и хаотичные подергивания. Мы сидели или лежали в обнимку до тех пор, пока я не успокаивалась.
Четыре недели без Сережи, как я это пережить вообще смогла? Мы не виделись четыре недели. За это время всего пару раз обменивались сообщениями. И то они сводились к моей благодарности за переводы.