Есть только ТЫ
Шрифт:
— Это не обсуждается, — сурово отвечает агент.
Ситуация напоминает мне общение с братом.
— Со всем уважением, Фил. Но я понимаю, чего вы добиваетесь. У Марко лучший сезон в карьере. Пару туров и он досрочно чемпионом станет. Шумиха и без того поднимется нешуточная, зачем меня втягивать? Мы с ним всё! Это твоя идея меня блудную вернуть ему на пороге чемпионства? Тошнотворно приторная картина выходит. Передай Марко — Гран-при Катара пройдет без меня. Иначе тебе точно придётся с моим страховым агентом встречаться.
У
Увлекательно наблюдать за их перебранками. Вообще в ссорах нет ничего ужасного, когда ты их участником не являешься.
Гориева оглядывает его с ног до головы и после переключает внимание на меня. Краешек ее губ ползет вверх.
— Пошли, покурим?
Усмехаюсь, но всё же киваю.
— Только не смей…
Саф издает сдавленное рычание и Фил на полуслове обрывает себя.
Уходя, хлопаю его по плечу, дескать, выдохни и расслабься.
— Выпусти пар, старик. Нет повода говорить с Саф в таком тоне. На девушек голос не повышают.
Фил открывает рот, наверняка хочет послать, но после просто кивает и откидывается на спинку кресла, в котором сидит.
Мы с Саф выходим на широкий балкон. Вид на город отменный. Все, что под нами кажется маленьким и незначительным. Лишь огоньки небольшие. Суета как она есть — ничтожна.
— Спасибо тебе, — Саф лихо запрыгивает на перила, не держась. — Я рада, что ты сумел выбраться. Утром у меня съёмка, а после мы с вами весело проведем время.
Каменею. Не боюсь высоты, но она слишком небезопасно сидит.
— Слезай оттуда, — произношу строго, проигнорировав её планы, но вредина не шелохнется.
Молча ей руку протягиваю. Жду.
Заноза лишь подбородок вскидывает.
— Черт! Переписываться с тобой куда проще, — недовольно цежу.
Приходится подойти и приобнять Саф за плечи.
— Ты всегда такая вредная, а? Упадешь, все скажут, что я столкнул.
— Не включай режим Димы! — не знаю, чего ей стоит не рассеяться. Сидит с видом невозмутимым.
— Нет, ты точно сейчас полетишь. Вот так и рассказывай тебе что-то!
Пару раз мы с ней обсуждали, что Дима пытался мозги мне промыть. Достаточно много его грозовых взглядов поймал на себе за последнее время. Ему не нравится происходящее. Можно подумать, я сам в восторге пребываю. Сейчас немного лучше, но первое время, когда Маша не давала мне с сыном видеться, брата вообще безумные мысли посещали. Несколько раз наше общение переходило на повышенный тон, после чего он перестал поднимать эту тему, резюмировав, мол, я упертый баран.
— Это другое. Вопрос твоей безопасности. Учить тебя жизни, у меня в планах нет.
Обхватываю её покрепче, чтобы в случае чего не дать свалиться.
—
— Ездили на каток. Здорово было. Того и гляди, он будет кататься лучше, чем я, — инстинктивно тянусь за телефоном, однако вовремя себя одергиваю.
Как баба. Кому оно надо, разглядывать фото чужих детей?
— Давай-давай. Я соскучилась. Маша мне так и не отвечает. С удовольствием посмотрю на шикарные щечки.
Почти в тишине мы смотрим несколько сделанных мною записей. Саф улыбается, внимательно разглядывая, как сын старается казаться взрослее.
Маша превратила меня в слабохарактерного идиота. Вот так выбивает. Не сказать, что я рад своей слабости. Тяжело, слишком тяжело было их потерять.
Желая скрыть судорожный вдох, закашливаюсь.
— Сереж, ты хороший отец. Нет, я серьёзно, не смейся. Ты просто не знаешь, как оно бывает. Я смотрю её сети. Красивые серьги от «Тиффани», твой подарок?
— Она со мной не общается. При всём желании, точно не я, — дьявольская пустота поглощает.
— Они точно не от её жениха. Я видела кольцо. Дорогое и жутко безвкусное. Это не комплект, значит от тебя подарок. Ты большой молодец, что им помогаешь. Разное говорят, но я знаю, как оно бывает в действительности. Папа погиб, когда мама беременной была. Семья отца с нами не общалась, они были злы из — за того, что он на русской женился, и не посчитали нужным с внуками общаться. Тяжело совмещать решение финансовых вопросов и воспитание малолетних детей. Так что… Поверь, ты Маше жизнь облегчаешь.
Я так не думаю. Иначе бы жена от меня не ушла.
Но важно не только это. Сафия в коем-то веке говорит о семье, дорогого стоит.
— Люблю Америку. Там дышится проще. Люди другие. Когда я впервые приехала, ожидала, что и там пренебрежительно будут ко мне относиться, — Саф вздыхает, разглядывая звездное небо. — Но знаешь, нет. В России постоянно, со всех сторон насмешки терпеть приходилось. Сначала школа, после, когда начала модельным бизнесом заниматься, все кому не лень говорили: «модели тупые», «да они просто шлюхи, только дороже». Посреди съемки могли взять и запросто отправить кого-нибудь из девчонок сходить за кофе. К моему огромному удивлению, всё оказалось иначе. Мне встречались доброжелательные люди. Очень приветливые. Каждый раз, даже лет пять назад, когда я не была известной, вся команда, да и девчонки, которые вместе со мной снимались, подбадривали меня, пока съемка шла. Хвалили за каждый кадр хороший. Невероятная атмосфера. Я влюбилась в неё с первого вдоха.
— Тебе нравится этим всем заниматься?
Убрав телефон в карман брюк, достаю сигареты. Отправлю одну в рот и, зажав зубами, прикуриваю. Продолжаю бесстрашную пигалицу придерживать.
— Очень. Я не представляю себя в другой сфере деятельности. В учебе я звезд с неба не хватала. Кем бы я работать могла? И сколько бы зарабатывала? Пятьдесят тысяч? О, нет. Увольте, — она искренне смеется. — Раньше расстраивалась, слушая колкости. Сейчас понимаю — это из зависти.