Эстер. Город под запретом
Шрифт:
Глава 5
Амхельн
Пустота и холод. Единственное, что чувствуешь, на несколько мгновений оказавшись в безмерном пространстве портала. Если верить ученым и историкам, коридоры, соединяющие один конец с другим, пролегают через Нижний мир — там, где нет места живым, и где эфир теряет свои свойства. Место, полностью принадлежавшее Всемогущему Смерти и его послам — Всадникам…
«Бред какой-то!» — съежившись от пронзительного ветра, дующего из ниоткуда, Еванджелина Рид мысленно спорила с выдержками из прочитанных ею когда-то
Когда бездонная чернота зеркала-портала выплюнула Еву в просторную темную комнату, брюнетка облегченно выдохнула, но почти сразу подозрительно прищурилась. Сперва она подумала, что так и осталась в Нижнем мире, однако привыкшие к полумраку глаза вскоре начали различать вытертый рисунок на темно-серых стенах возле старого дивана, повидавшего виды журнального столика и давно потухшего камина. Несмотря на то, что Ева точно знала, куда попала, в этой гостиной чувствовалось не больше жизни, чем в скорбном царстве Смерти.
— Есть здесь кто живой? — окликнув пустоту, девушка быстрым шагом прошла к плотно задернутым портьерам и осторожно, чтобы не потревожить плотный слой пыли, раздвинула их.
Из окна открывался вид на проселочную дорогу, бравшую начало от калитки этого дома и терявшуюся вдали, за растущими друг на друге невысокими постройками. Эту умиротворяющую картину нарушало только огромное нечто, клубящееся и рвущееся ввысь из-за горизонта. В свете занимающейся зари центр Лонде-Бри казался чужеродным монстром из стекла и стали, окруженный неприступной белой стеной. По сравнению с этим островком величия и благополучия, деревни и пригород вокруг Лонде-Бри казались лишь рудиментами.
Ева глянула на наручные часы и на секунду задумалась над отметкой девятого часа утра. Точно! Это север материка Вусмиора, где она провела последние дни, уже вовсю бодрствовал, а столица Амхельна еще спала, как и дом, в который попала брюнетка. Мысль, что у нее к тому же есть пару часов покоя, опьяняла хлеще самого терпкого вина. Сразу умоляюще заныл бок с едва затянутой раной, а ноги сами повели девушку знакомой дорогой из гостиной по скрипящей лестнице на второй этаж. Ева не удержалась и замерла на мгновение у едва приоткрытой двери, чтобы услышать едва уловимое сопение. Этого шпионке Советника темного государства Амхельн было достаточно, чтобы сделать еще несколько шагов до следующей комнаты, рухнуть, не раздеваясь, на свою кровать и забыться быстрым сном без снов.
Еву не мучили кошмары, она давно научилась огораживаться от всего, что других могло бы свести с ума. У всех есть свои долги и обязанности, и их необходимо выполнять, чтобы к ним еще и прикладывались права. Рид это отлично понимала. Как и понимала, что выбирать ей не приходится.
— Ева, у тебя кровь! — испуганный визг заставил шпионку тут же соскочить и инстинктивно шарить руками по кровати в поисках чего-нибудь, чем можно защититься.
Но защищаться было не от кого. Замершая возле кровати морщинистая женщина с жидкими серыми волосами в старом выцветшем халате была Мелиссой Рид. Ее матерью.
Когда причина испуга Мелиссы дошла до Евы, девушка опустила недоуменный взгляд на свою серую кофту с кровавыми пятнами на боку. Все-таки надо было сперва раздеться.
—
— Не о чем волноваться? Подлатали? Откуда вообще у тебя эта рана… — от слов дочери глаза Мелиссы Рид стали еще больше. — Ты могла умереть?
Еще не успев толком прийти в себя, Ева почувствовала нарастающее раздражение от верещания матери. Благоразумно сдержав рвавшееся с губ «было бы неплохо», шпионка позволила себе пару успокаивающих вдохов, после чего устало посмотрела на женщину, которая только за эту минуту, казалось, успела постареть еще лет на пять.
— Как у вас дела, мам? — Ева пропустила мимо ушей череду бессмысленных, по ее мнению, вопросов.
Но Мелисса игнорирование дочери не оставила без внимания. Вместо ответа она плотнее захлопнулась в свой халат, который когда-то давно имел красивый небесный оттенок, и молча вышла из комнаты.
Оставшись наедине, брюнетка рухнула обратно на кровать и уставилась на размашистую паутину тонких трещинок на осыпающемся белом потолке. Ева скучала по своему маленькому уютному дому на другом берегу Лонде-Бри, но после всего случившегося не могла не прийти сюда. И раз пришла, то должна была понимать, чем это может обернуться.
— Она снова вся в ссадинах и порезах! Ничего не говорит! Как долго это может продолжаться? Ну что ты молчишь, Лью? — стоило только Еве выйти из комнаты, как снизу донеслись истеричные стенания Мелиссы.
— А что я должен сказать? — наконец, хрипло отозвался ее отец, Льюис Рид.
— Да хоть что-то! Хоть что-то сказать или сделать ради того, чтобы не узнать однажды утром о гибели своей дочери!
— Мама! — взвизгнула Ева, решительно спускаясь по лестнице.
За те несколько часов, что она спала, родители успели впустить свет в столовую и гостиную, но лучше бы они этого не делали. Там, где до этого были лишь намеки на упадочническое состояние дома, теперь виднелись явные следы проблем в семействе Рид. На пыльном столе перед исхудавшим темноволосым мужчиной, сохранявшем каменное выражение лица, стояла одинокая тарелка с неприглядного вида кашей и небольшим кусочком хлеба.
— Зачем? Зачем ты это делаешь? — найдя новый объект для нападок, Мелисса Рид бросилась к дочери. — Почему продолжаешь работать на этих людей?
— Ты прекрасно знаешь, почему я это делаю, — Ева старалась говорить спокойно, смотря на мать, но уже почувствовала на себе испытывающий взгляд отца.
— Потому что ей нравится это, — прохрипел Льюис, со злостью бросив ложку, которой до этого размазывал кашу по тарелке.
— Что??? — одновременно воскликнули мать и дочь, Мелисса с испугом, а Ева с презрением.
— Ей нравится заставлять нас чувствовать себя виноватыми, — развел руками Льюис. — Зачем ты каждый раз приходишь сюда после очередного задания? У тебя остался хороший дом в центре, но ты снова и снова появляешься здесь с новыми синяками и порезами. Ведь прекрасно знаешь, как это нервирует твою мать!
— Я хотела убедиться, что с вами все в порядке…
— Ну и как, убедилась? — отец поднял тяжелый взгляд зеленых глаз, которые и достались Еве по наследству. — Похоже на то, что мы с твоей матерью в порядке?