Эта девочка Моя
Шрифт:
— Привет.
Марк не ждет, пока я приглашу его войти. Он просто проходит мимо меня, направляясь в гостиную, как будто он хозяин этого дома.
Я закрываю дверь и следую за ним, как потерявшийся щенок. Когда он опускается на диван, я делаю то же самое.
— Прости, что не поверил тебе. Не то чтобы я не хотел тебе верить, но улики против тебя были просто ужасающими, если бы не разговор с Дианой, все было бы еще сложнее распутать.
Я понимаю… и нисколько его не виню.
— Я не сержусь на тебя.
Я делаю короткую паузу, желая спросить, все ли с ней в порядке, как она себя чувствует, но не делаю этого.
— Я просто рад, что она смогла рассказать им о том, что произошло, и что никому не пришлось делать это за нее. Это было то, что она должна была рассказать сама.
Марк усмехается.
— Она все еще любит тебя. Даже несмотря на все твои идиотские поступки, ошибки, которые ты совершил, эта девушка все еще любит тебя.
Я качаю головой в неверии, и мой пульс учащается при мысли о том, что она снова будет моей.
— Она… она в порядке?
— Она в порядке, улыбается и разговаривает, что намного лучше, по сравнению с тем, какой она была раньше.
Осознание того, что она становится прежней, заставляет меня улыбнуться. Целый месяц. Целый гребаный месяц я прожил без нее. По большому счету, это недолго, не то что три года.
— Я хочу пойти к ней, поговорить с ней, извиниться, попросить прощение, — признаюсь я.
— Я бы подождал, еще немного. Дай ей отдышаться, подумать обо всем, что произошло.
Я киваю, соглашаясь. Даже если я не хочу ждать, я знаю, что он прав.
— Теперь нам просто нужно найти Игоря и заставить его заплатить за то, что он сделал.
Марк кивает, в его глазах мелькает тьма.
— Я, так же как и ты хочу, чтобы он заплатил. За то, что причинил ей боль, за то, что переложил вину на тебя. За то что преследовал Диану и пытался…
Его челюсть сжимается, и я знаю, что он не хочет этого говорить. Никто из нас не хочет, никто из нас не хочет думать о том, что он почти сделал.
— Марк, он заплатит. Пусть я сяду в тюрьму, но он заплатит.
— Не стоит делать то, за что тебя посадят за решетку. У тебя есть Ди, если с тобой что-то случится, то что тогда будет с ней?
Я ухмыляюсь.
— Ты знаешь, она говорила мне тоже самое, совсем недавно.
Он закатывает глаза.
— Она умнее всех нас, но почему она связалась с тобой, я никогда не пойму.
Я бью его по руке.
— Брат, ты серьезно?
— А что? Даже ты признал, что не заслуживаешь ее.
— Так это не значит, что я от нее откажусь. Она моя. Я давно думал жениться на ней, завести детей, но теперь я должен доказать ей свою состоятельность,
Мне нужно доказать, что я достоин ее любви.
— Ладно, хватит. Я больше не хочу слушать о твоей эпической любви. Мне нужно вернуться в дом, проверить Диану, а потом лечь спать. В последнее время я постоянно засиживаюсь до ночи, и это начинает меня утомлять.
Я киваю.
— То же самое, из-за расследования, поисков Игоря и попыток остановить себя от того, чтобы пойти к ней, я схожу с ума. Может быть, сегодня я смогу немного поспать.
Когда мы с Марком встаем с дивана и он начинает направляться к двери, у него в кармане звонит телефон.
Он достает его и смотрит на экран, а после принимает звонок.
— Да, — говорит он.
Я смотрю на его лицо и замечаю нарастающую панику, в чертах проявляться страх.
— Я разберусь, уже еду.
— Что происходит?
— Нам нужно идти. Звонил сосед напротив, ему кажется, что кто-то влез в мой дом.
Я не думаю, я начинаю действовать. Если с ней снова что-то случится, если он снова прикоснется к ней, я убью его.
Глава девяностая
Диана
Я принимаю долгий горячий душ, а затем делаю себе горячий шоколад. Он не так хорош, как тот, который я обычно покупаю на углу рядом с университетом, но все равно вкусно, к тому же он корицей.
Ну как можно отказаться от шоколада?
Только когда чашка наполовину опустела, я поняла, что мои вкусовые предпочтения снова вернулись в норму. Марк ушел около тридцати минут назад, дав мне знать, что скоро вернется. Он не сказал, куда идет и что собирается делать, хотя в прочем это не мое дело.
Я забираюсь в постель с книгой и пытаюсь насладиться историей, потягивая шоколад из чашки и перелистывая страницу за страницей. Впервые за несколько недель я взяла в руки книгу, впервые я смогла сосредоточиться на чем-то, кроме своих мыслей.
Я полностью потеряла интерес к любым развлечениям, но после того как я выговорилась полицейским, я ощутила, что сняла огромный груз с души, и теперь, когда я делаю вдох, я чувствую, что действительно могу дышать. Чувствую, как воздух наполняет мои легкие.
Я знаю, что еще далеко не вернулась к прежней жизнерадостности, но по крайней мере, я сделала шаги к этому. По крайней мере, теперь я вижу свет в конце тоннеля, хотя совсем недавно, я была в полной темноте. Слыша, как они говорят о Кирилле, обвиняя его в таких ужасных вещах, стены, которые сдерживали мои эмоции, раскололись, а разговор о том, что произошло, разрушил их основательно.
Как бы я ни была зла, обижена и опустошена тем, что он со мной сделал, я не могу жить в мире, где Кирилл сидит в тюрьме за то, чего он не делал, а все потому, что я молчала.