Эта гиблая жизнь

Коллектив авторов

Анна сняла трубку и набрала номер. На другом конце провода сразу же раздалось:

– Контора «Новый путь» слушает.

– Это Иноземцева. Мне бы с председателем поговорить.

– Здравствуйте, Анна Николаевна. Соединяю.

Раздался басовитый голос:

– Анна Николаевна? Здравствуйте! Чем могу?

– Здравствуйте, Семен Федорович! Просьба у меня к вам... Не возьмете на работу бывшего заключенного? Я за него ручаюсь.

– Кем?

– Комбайнером.

– Как фамилия? Пусть подходит, оформим. Только пусть документы не забудет принести.

– Спасибо, Семен Федорович! До свидания!

Анна положила трубку и взглянула на Николая Евдокимова: – Поезжай, оформляйся! Сорокин тебя берет... Парень

вскочил:

– Спасибо, Анна Николаевна! Я теперь ваш должник.

Иноземцева усмехнулась:

– Ни о каком долге и речи быть не может. Работай!

Анна нажала на кнопку селекторной связи:

– Олег, посетителей еще много? – Никого больше нет.

– Хорошо. С деревень не звонили? – Докладывали. Тихо всюду.

Анна собралась отключаться, но голос Звягинцева снова ворвался в кабинет:

– Анна Николаевна, тут ваша старшая сестра звонила. Просила напомнить вам о сегодняшнем числе. Я не понял с чем это связано.

– Спасибо, Олег. Я все поняла.

Павел увидел, как на лице женщины появилась улыбка и спросил:

– Если не секрет, что это за шифровка? Иноземцева подняла голову:

– Не секрет. Сегодня у отца день рождения, и я просила Лидию напомнить мне об этом. За всеми делами боялась забыть. Надо будет съездить, поздравить. Хотите со мной?

– Хочу.

– Поклянитесь, что никому не скажете, где они живут.

– Клянусь!

– Тогда сейчас я схожу куплю подарок и вернусь. Побудете здесь или со мной?

– С вами.

Вместе они вышли из здания милиции. Прошлись по центру. Светлов отметил, что все с большим уважением здороваются с Иноземцевой. Она часто останавливалась, о чем-то спрашивала, на что-то отвечала.

Они пришли в универмаг... Иноземцева остановилась у полки с рыболовными принадлежностями, долго приглядывалась. Спросила Павла:

– Вы рыбалкой не увлекаетесь? – Рыбак!..

– Тогда, может, подскажете, хороший вот этот рыбацкий набор или плохой?

Павел попросил продавца показать рыбацкий ящик. Долго придирчиво разглядывал, потом сказал:

– Все, что нужно в нем есть. Отличный набор! – Тогда беру его!

Анна заплатила деньги в кассу и взяла набор, объяснив Павлу:

– Отец заядлый рыбак. Даже став инвалидом, он все равно ездит порыбачить. Тут один местный умелец ему к коляске мотор от мопеда приделал, и он теперь даже по склонам ездит. Сегодня увидите.

Вернувшись в отделение милиции, Иноземцева сказала секретарю:

– Олег, я сейчас уезжаю и до завтрашнего утра меня не будет в городе. Если что-то срочное, вызови Горина. Он найдет меня.

– Хорошо, Анна Николаевна.

Съездили в деревню... Павел удивился большому и хорошо ухоженному хозяйству.

Загляделся на дом, красивый, удобный и спросил:

– Кто здесь живет? Анна поправила:

– Жили! Здесь жили мои сестры и родители... Дружно жили все три семьи, пока злая рука не попыталась убить их всех. Видите?

Она указала рукой на стены, и только тут Павел заметил, что они испещрены осколками.

– Кто-нибудь пострадал?

Анна погладила стену дома:

– По счастливой случайности нет. Это было всего месяц назад. Я еще не успела сделать ремонт, руки не доходят. Бросали через закрытые шторы, и преступник просто не видел, что комната пуста. Две гранаты одну за другой... Двери в кухню были открыты, мы как раз занимались с сынишкой моей младшей сестренки. Он нас отвлек. Преступник слышал громкие голоса и ошибся. В кухню тоже осколок залетел, тарелку в шкафу разбил и в стенке кухонного шкафа застрял. Рядом с головой мамы...

– Я уже не хочу спрашивать о том, обращались ли вы в милицию... Думаю, что нет.

– Правильно думаете. После этого взрыва я и спрятала родных. Кстати, муж моей старшей сестры узбек и единственный южанин на весь район. Они пять лет после свадьбы жили в Самарканде. А потом

Талиб прислал мне письмо, где писал, что его соотечественники стали плохо относиться к Лидии и детям. Он спрашивал меня, не выгонят ли его из России, если он приедет с семьей. Мы с Андреем тогда как раз начинали хозяйство расширять... Они вернулись всей семьей и лучшего помощника трудно представить. Понимаете, нельзя ненавидеть целый народ! В нем ведь есть и хорошие люди и плохие. Мне почему-то встречалось больше плохих. Я ненавижу только тех, кто исковеркал жизнь мне и моим родным. Выгоняя кавказцев, я защищаю себя и жизнь людей, которые мне дороги!

– Я слышал, что на вас были покушения и даже попытка похищения. Это правда?

– Правда. Первый раз Мансуров попытался меня убить еще лет пять назад. Я ехала на машине в город, когда раздался выстрел. Пуля чиркнула меня по шее и застряла в соседнем сиденье.

Иноземцева подняла волосы на шее, и Светлов увидел ровный длинный шрам... Женщина продолжала:

– Во второй раз Ашот Мансуров попытался сжечь меня в бане вместе с племянницей. Это, кстати, была уже вторая попытка сжечь. Спасла собака, она завыла на цепи так, что из дома выскочили все, кто там был. Нас из бани вытащили. Тогда Ашот Мансуров чудом ушел от погони: в нашей машине посреди дороги кардан полетел. Мы тогда от него в каких-то ста метрах были. В третий раз он меня похитить хотел. Я тогда в доме Горина Юру прятала от милиции. Если бы не он, то меня бы убили. Поздно вечером обходила хозяйство, когда по голове чем-то крепко ударили, голову пробили. А Горин как раз в доме в окно смотрел. Выскочил и спугнул двоих черных. Они меня бросили и убежали. Юра в дом внес и никого будить не стал. Я очнулась, когда он меня перевязывал. Были и еще попытки... Даже городского пьянчужку пытались уговорить, за деньги, яду мне подбросить. Так он сам ко мне пришел и все рассказал. Яд отдал и все прощенья просил... Мансуров его пьяного уговорил, а он утром протрезвел и пришел ко мне с повинной. Светлов тихо спросил:

– Ребята сказали, что вы троих из тех, кто ваших мужа и сына убил, поймали... Что вы с ними собираетесь делать?

Анна отвернулась к окну. Павел увидел, как зябко передернула она плечами, а потом глухо сказала:

– Сегодня я решу это с родителями мужа и моими.

– Его родители тоже там? Она удивленно обернулась:

– Ну да! А вы не знали? Я люблю их как своих, и к ним тоже приходили угрозы, чтобы со мной не общались. Только Иван Андреевич и Мария Игнатьевна не бросили меня после смерти сына и внука. Я им Андрея заменила, он ведь у них единственный был. Так что я и за них в ответе! Поедем, а то мы и так задерживаемся! А туда не ближний край добираться. Лидке сегодня пришлось побегать, чтобы позвонить. До ближайшего телефона километров десять будет.

В машине Анна неожиданно сказала:

– Родители знают, что я совершила переворот и страшно переживают за меня. Вы уж не сгущайте краски, ладно? Не пугайте их. Они и так напуганы.

Добираться пришлось почти два часа. Лесная дорога, вся в колдобинах и ямах, не давала ехать быстро. Иноземцева объяснила:

– Родные спрятаны у лесника на дальнем кордоне. Племянницу Михаила Дмитриевича или попросту Митрича, черные изнасиловали и выбросили из машины в пяти километрах от города. Я ее тогда по дороге подобрала и домой к себе увезла. Наташа у меня неделю жила. Ей сейчас девятнадцать, а тогда четырнадцать было. С родителями ее говорила... Так что Митрич – свой человек. У него тоже счет к кавказцам имеется и моих он принял с радостью. К тому же там постоянно находятся два охранника. Парни сами попросились. Талиб с Сашей, зятья, тоже вооружены. Отец, хоть и в инвалидной коляске, а стреляет хорошо. Свекор мой охотничал всю жизнь, а уж Митричу сам Бог велел научиться стрелять! Себя в обиду не дадут и поодиночке в лес не ходят.