Эти глаза напротив
Шрифт:
– Тише, тише, успокойся! Не надо так кричать, ты сейчас Монику из транса выдернешь! – Игорь Дмитриевич присел перед дочерью на корточки и ласково погладил ее по щеке. – Нет, пока словно спит. С открытыми глазами. Девочка моя… Просто… Я даже представить боюсь, что с ней произойдет, когда она увидит Павла и поймет, что это и есть ее любимый Арлекино!
– Павел тоже этого боится, – глухо произнесла я. – И поверьте мне – гораздо больше, чем вы. Потому что Моника – это все, что у него есть в жизни. Но он прекрасно понимает, что это ненадолго.
Игорь Дмитриевич отвел глаза, развернул кресло-каталку Моники в сторону ворот и молча покатил ее туда.
Мои мужчины тоже не горели желанием поддержать беседу, вид у обоих был какой-то пришибленный. Словно они примерили на себя ситуацию Павла. И впервые осознали реальный смысл слова «никогда»…
Потом мы гуляли по территории клиники. Ну как гуляли – Игорь Дмитриевич отвез кресло дочери в симпатичную ажурную беседку и сидел там с ней рядом до тех пор, пока нас не позвали обустраиваться.
А Олег с Мартином катали меня по новеньким дорожкам, аккуратно посыпанным мелким гравием. Вернее, попытались катать – но колесики кресла восприняли эту идею без энтузиазма. Увязали они в гравии, не желали катиться.
Да и мне надоело изображать из себя Илью Муромца на печи. Не знаю, как там у него за тридцать лет и три года, но у меня за пару часов сидения в кресле затекла… затекло… ну, то, на чем сидят, то и затекло.
В смысле – онемело. Поэтому когда кресло взбунтовалось, к бунту решила присоединиться и я.
И очень смело и решительно поднялась!
Погорячилась. Меньше смелости, больше осторожности, ж… гм… тазовая часть тела ведь реально затекла.
В общем, я под суетливое возмущение Мартина и Олежки рухнула обратно в кресло, но вовсе не за тем, чтобы опять там сидеть невразумительной кучей. А для того, чтобы снова встать, на этот раз медленно, опираясь на руки смирившихся с моим упрямством мужчин.
И так же, опираясь, отправиться пешком осматривать место нашей новой дислокации.
Глава 27
В целом все оказалось не так уж и плохо. Не Баден-Баден, конечно, и не Карловы Вары, но спелеолечебницу, на мой взгляд, в этой глуши построили преотличную. Укрытая зеленью и цветами ограда надежно защищала территорию от посторонних глаз. Собственно, и от посторонних тел тоже – незаметно перебраться через заканчивающийся пиками и утыканный видеокамерами забор было практически невозможно.
Если только перелететь.
Не знаю, для чего владельцам этого лечебного заведения понадобилась такая серьезная система безопасности, но нам сейчас все это было очень кстати. Спокойнее как-то сразу стало.
Впрочем, когда я попала внутрь горы, а потом – и в административный корпус, я поняла, для чего были вложены немалые средства в эту систему.
Потому
Только маленькая. И в глуши, так что о развлечениях европейских курортов здесь можно было забыть.
Думаю, именно из-за удаленности от цивилизации владельцы клиники и озаботились охраной своего заведения. Очень уж лакомый кусочек для окрестной гопоты – дорогостоящее медицинское оборудование, бытовая техника, мебель, да те же ажурные беседки на территории! Есть что стыбзить пытливому уму.
Больше всего меня поразила, если честно, «горная» часть клиники. Административное здание порадовало современной отделкой, чистыми, просторными кабинетами, наполненной светом столовой, но в целом – ничего особенного.
А вот когда мы вошли внутрь горы…
Кстати, через массивные металлические двери, тяжелые и внушительные.
Так вот, за дверями находился довольно просторный холл со стойкой типа гостиничного ресепшена. Там, наверное, будет сидеть администратор клиники, отвечающий за размещение гостей.
Но пока там расположился охранник. Из чьей именно команды – неизвестно, да и без разницы. Главное, парень внушительных размеров с цепким взглядом.
Из холла лучами солнышка разбежались несколько коротких коридоров, ведущих в комнаты постояльцев. На каждый лучик – по две комнаты.
Ну как комнаты – вполне себе комфортабельные гостиничные номера, с душем и туалетом. Светлая мебель, уютное, похожее на солнечное, освещение, качественный ламинат, и даже окна имелись. Правда, имитация, но очень хорошая, с первого взгляда от настоящего вида из окна не отличишь. И занавески со шторами добавляли домашности.
Но забыть, что ты находишься внутри горы, все же не удавалось.
Об этом напоминали голые стены и потолок. Да, ровные, обтесанные, выглаженные, но – камни. Соляные камни.
Насыщавшие воздух целебными для легких парами.
– А может, – я с сомнением осматривала свою комнату, – все же надо было как-то закрыть эту соль? Тканью хотя бы задрапировать?
– Ага, – фыркнул Олежка, – розовенькой в голубых незабудках. Шкатулочку такую сделать, девочковую. И покрывальце тоже в тон, из той же тряпочки. И туалетный столик… Ай! Чего дерешься!
– Не дерусь, а переключаю в режим «мозги», – уточнила я, мстительно наблюдая за потирающим коленку братцем. – Чтобы чушь не очень прекрасную не нес. Закрыть стены я предлагаю из-за соли. Мы ведь все – и Павел, и Моника, и я – вроде ни астматиками, ни туберкулезниками не являемся. Зачем нам просаливаться?
– Ничего, некоторое количество соли…
– Под хвост! – радостно уточнил Олежка. – Не помешает кое-кому!
И предусмотрительно отбежал подальше от моей правой, пинковой, ноги. Детский сад, штаны на лямках!