Это было под Ровно
Шрифт:
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
На Мельничной улице, у ворот особняка, который занимал командующий особыми войсками на Украине генерал Ильген, всегда стоял часовой. «В один приличный день» около этого особняка назойливо стал вертеться мальчишка в коротких штанах и с губной гармошкой. Несколько раз он попадался на глаза часовому.
— Што ты тут шукаешь?
— Так, ничего.
— Геть!
Мальчик убежал, но из-за угла он продолжал наблюдать за домом.
Вскоре к особняку подошла Валя с папкой в руках.
— Здравствуйте! Не приезжал господин генерал? — справилась она у часового.
— Нет.
— А кто там? — И Валя взглянула на дом.
— Денщик.
— Я пройду и подожду генерала. Для него срочный пакет из рейхскомиссариата.
Валя не раз приносила Ильгену пакеты, и часовые ее знали.
В особняке ее встретил денщик, который начал работать у Ильгена лишь несколько дней назад.
Валя это хорошо знала, но, сделав удивленное лицо, сказала:
— Я из рейхскомиссариата. А где же старый денщик?
— Та вже у Берлини!
— Зачем он туда поехал?
— Поволок трофеи. Прошу, фрейлен, до хаты, там обождете.
— Нет, я дожидаться не стану. Мне тут надо отнести еще один срочный пакет. На обратном пути зайду. Генерал скоро будет?
— Должен быть скоро.
Сказав часовому: «Я скоро опять зайду», Валя ушла. За углом она увидела мальчика.
— Беги скорее и скажи, что все в порядке. Пусть едут!
Коля Маленький стремглав побежал на квартиру, где его с нетерпением ждали Кузнецов, Струтинский, Каминский и Гнедюк. Все они были одеты в немецкую форму.
— Валя сказала, что можно ехать, все в порядке! — выпалил он.
— Хорошо. Беги сейчас же на «маяк». В городе сегодня опасно оставаться. Беги, мы тебя догоним, — сказал Кузнецов.
— Тикаю! Прощайте, Николай Иванович!
Коля замешкался минутку, потом подошел к Кузнецову и поцеловал его в щеку.
— Ай, стыд какой! Ты же не маленький! — смеясь заметил тот и сам поцеловал Колю. — Беги скорее!
Через несколько минут они уже были у особняка Ильгена. Кузнецов, в форме гауптмана, первым вышел из машины и направился к особняку.
Часовой, увидев немецкого офицера, отсалютовал:
— Господин гауптман, генерал еще не прибыл.
— Знаю! — резко кинул ему по-немецки Кузнецов и прошел в особняк.
Следом за Кузнецовым шел Струтинский. В передней сидел денщик и дремал.
— Я советский партизан, — отчетливо сказал ему Кузнецов. — Хочешь остаться живым — помогай. Не хочешь — пеняй на себя.
Денщик опешил: немецкий гауптман…
— Да я зараз с вами… Мы же мобилизованные, поневоле служим…
— Ну, смотри!
Обескураженный денщик, все еще не веря, что немецкий офицер оказался партизаном, застыл на месте.
— Как твоя фамилия? — спросил Кузнецов.
— Кузько.
— Садись и пиши, — приказал Кузнецов.
Под диктовку Николая Ивановича денщик написал: «Спасибо за кашу. Ухожу к партизанам. Беру с собой генерала. Кузько».
Эту записку положили на видном месте на письменном столе в кабинете генерала Ильгена.
— Ну, теперь займемся делом, пока хозяина нет дома, — сказал Кузнецов Струтинскому.
Николай Иванович и Струтинский произвели в особняке тщательный обыск, забрали документы, оружие, связали все это в узел.
Струтинский остался с денщиком, а Николай Иванович вернулся к часовому. Около того уже стоял Гнедюк. Кузнецов, подходя, услышал:
— Эх, ты! — говорил Гнедюк. — Був Грицем, а став Фрицем.
— Тикай, пока живой, — как-то вяло и неуверенно отвечал часовой. — Какой я тебе Фриц!
— А не Фриц, так помогай партизанам!
— Ну, как, договорились? — спросил подошедший сзади Кузнецов.
Часовой резко повернулся к нему.
— Гауптман тоже? — выпучив глаза, спросил он.
— Тоже, тоже! Идем со мной! — скомандовал Кузнецов.
— Господин офицер, мне не положено ходить в дом к генералу.
— Положено или не положено, не важно. Ну-ка, дай твою винтовку. — И Кузнецов разоружил часового.
Тот поплелся за ним в особняк.
На посту за часового остался Коля Гнедюк.
Из машины вышел Каминский и начал прохаживаться около дома.
Все это происходило в сумерках, когда еще было достаточно светло и по улице то и дело проходили люди.
Через пять минут из особняка вышел Струтинский, одетый в форму часового, с винтовкой, и стал на посту. Гнедюк пошел в особняк.
Все было готово, но Ильген не приезжал. Прошло двадцать, тридцать, сорок минут. Ильгена все не было.
Часовой, который стоял на посту, а сейчас сидел в передней особняка, опомнившись от испуга, сказал вдруг Кузнецову:
— Может произойти неприятность. Скоро должна прийти смена. Давайте я опять стану на пост. Уж коли решил быть с вами, так уж помогу.
— Правда, должна быть смена? — спросил Кузнецов денщика.
— Так точно, — ответил тот.
Гнедюк позвал Струтинского. Снова произошло переодевание, часовой пошел на пост и стал там под охраной Каминского. А Струтинский сел в машину.