Это было у моря
Шрифт:
– Так, а на самом деле? Хозяйка на улице, а у Джоффри наверху работает фен…
– Он бросил в меня бронзовым подсвечником. Я вставила не те свечи…Ему хотелось без запаха, а я перепутала их с теми, что обычно ставлю в кабинете хозяйки – они тоже белые, но пахнут цветками хлопка…
– И за это ты получила железякой по щеке? Отлично… Меткий стрелок.
– Он близко подошел…
– И сильно близко?
– Чересчур… Мне надо идти. Хозяйка велела приготовить для мисс Старк завтрак. А вы сэр, хотите есть? Я могу и вам тогда сварить кофе….
– Ну, свари,
– Ага. Спасибо. Вы у нее ночевали?
– Что? Нет, седьмое пекло, конечно, нет. Что ты несешь?
– От вас пахнет ее духами.
– Что? Она разве душится?
– Вам стоит помыться, сэр. А то в машине и другие это заметят…
Хреново седьмое пекло. Проклятые бабы. Треклятый Джоффри. Чертовы загребучие духи!
Сандор тщательно – хоть и с сожалением - вымылся. Ее прикосновения были нежнее воды, жарче, чем эта треклятая струища кипятка… Хватит уже. Выкинь это все из головы. Здесь ее трогать нельзя. Вообще. Или? Может, флигель? Ее поселят в гостевой, напротив Серсеи. Рядом с комнатой Джоффри. Мерзость какая. Ну, может семейство Баратеонов уйдет гулять – ага – а их оставит в пустом доме вдвоем. Пес поздравил себя с тем, что теряет разум – а еще беспокоился о Пташке! Несчастный похотливый кобель – одна мысль, одно воспоминание о ней, стоящей у окна, привело его в состояние полной боевой готовности. Отлично! В пятнадцать лет и то было лучше. А как он поедет с ней в машине? Боги, вот дурдом… Лишь бы сидеть не рядом…
К тому времени, как он вышел из ванной, избавившись от неприятных последствий слишком образного мышления и напялив ненавистный костюм, Джоффри весь в зеленом и блестящем – ну чистый змееныш – королем выплыл из своих покоев, недовольно трогая подмазанные выщипанные брови. Тебе бы подсвечником в хрюсло, пакость. Зато было бы заметно, и привлекло больше внимания и интереса, чем напомаженные надутые губы…
Горничная было высунулась из кухни с кофе и плюшкой, но, заметив спускающегося по лестнице Джоффри, снова, как мышка, юркнула в коридорчик.
Клиган сам забрал у нее снедь и торопливо – а ну как Серсея опять начнет вопить – начал поглощать завтрак. Жрать и вправду хотелось здорово. А в гостинице он об этом даже не подумал. Как-то не до того было… Все-таки лишение девственности требует много сил… Хорошо бы, Пташка успела поесть – а то ведь тоже, небось, кроме этих своих сигарет и вина на дискотеке, ничего не употребляла…
– А, вот и ты, Пес! А где Санса? Мама сказала, она тоже с нами поедет…
– Я не знаю. Почему все у меня это спрашивают? Я что ей, сторож?
– Ну, вроде как да. Ты же за ней присматривал. Если я правильно понял. Думаю, надо уволить эту сухую няньку, что подтирает задницу Томмену и Мирцелле. Сестре уже не нужен присмотр, а на этого жирдяя отлично хватит тебя одного. Телохранитель – и бонна в одном лице – это же круто! Заодно и деньги сэкономим. Я скажу маме.
– Я вообще не думаю, что долго у вас задержусь. Так что на роль няньки придется найти кого-нибудь другого.
– А кто тебе позволит уйти, хотелось бы мне знать?
– Думаю, что, когда я решу свалить, позволение мне не понадобится. Я все же пока вам не раб.
– Я думал, у тебя есть какой-то контракт.
– Есть. Но контракт можно разорвать. Или порвать.
– А зачем тебе это, Пес? Чем тебе плохо у нас? Живешь на всем готовом, ничем не заморачиваешься. Нет, уходить тебе нельзя. Когда я женюсь – мне понадобится верный человек приглядывать за супругой. Ну, чтобы к ней никто не лез. Раз у тебя так хорошо выходит с Сансой – ты самая лучшая кандидатура… Будешь от нее кобелей гонять, пока я буду заниматься делами…
– А что, это уже решенное дело?
– Да, конечно. Она в меня влюблена, а мне – ну, она, в общем, ничего. Я думаю сделать ей грудь побольше. И чтобы волосы осветлила. А то это кошмар какой-то. А ты что скажешь? Как она тебе?
– Нормально. По-моему, она и так ничего.
– Ну да, ты скажешь. Это потому, что у тебя вкусы песьи, плебейские. У нее же совершенно шлюшьи волосы. Вульгарные. И худая она, как вешалка. Все висит, как на скелете. Впрочем, насколько она вешалка – я вскоре узнаю. Потом расскажу тебе, если хочешь. Надо же ее поздравить с днем рожденья…
– Что?
– Вот тупой, у нее же день рожденья. Завтра. Или нет, кажется, послезавтра. И я решил ее дефлорировать – в качестве подарка. Уверен, она будет рада. Ну, и вообще – должен же я узнать, на чем меня женят. Может, она какая-то не такая…Не хочется брать кота в мешке…Рыжего кота…
Джоффри заржал и двинулся к выходу. Сандор так и остался стоять в холле. Какого Иного? Не стоит тут стоять с такой рожей, ты, хороший лжец. Как славно… Еще одна тема для размышления… Ага, он будет размышлять в своей каморке, а Джоффри тем временем…
– Привет!
Боги, а вот и она. Новое платье – неужели старуха расстаралась? В нем она кажется еще взрослее. И еще соблазнительнее… Для Джоффри, - все для него…
Горничная принесла Пташке кофе и поднос с едой на заднюю веранду, и та поспешила позавтракать, подгоняемая Серсеиными понуканиями с улицы. Сандор в раздумье – идти туда или не стоит, все же решил не рисковать и вышел на улицу. Хозяйка критически оглядела его.
– Ну вот, так лучше. Но уж очень вид кислый. Опять ты вчера нажрался?
– Нет.
– Тогда с чего? Тошно смотреть на тебя. Впрочем, как и всегда. Не отходи далеко, сейчас уже поедем. Мирцелла, малышка, иди уже садись. Ты выпила таблетку от укачиванья? Нет, Томмен – это совсем не то, другой пиджак. Какая ты все же бестолочь, я же тебе дважды сказала…Мухой переодеваться!
Сандор мотался туда-сюда, с тоски закурил и вдруг обнаружил, что ноги сами принесли его к веранде. Пташка уже допивала кофе. Вокруг припухших (держи себя в руках) губ отпечатался след от сливочной пены, которой горничная щедро украсила напиток. Вот же наказание…