Это грязное дело шантаж
Шрифт:
Тем временем по аллейке, ведущей к заднему входу в дом Харди, быстрым бесшумным шагом шла по-кошачьи гибкая темнокожая девушка с перекинутой через плечо сумкой. Она незаметно проскользнула в полутемный коридор, слабо освещенный только настольной лампой в каморке привратника, который, по обыкновению, был поглощен чтением спортивных новостей. Из открытой двери комнаты в конце коридора послышался прокуренный кашель одного из охранников. Девушка замерла и черной тенью метнулась на первый этаж. Вновь затаилась, слившись со стеной, и так же незамеченной поднялась на второй этаж. Здесь она преспокойно вызвала лифт и через несколько секунд оказалась на этаже, где
— Куда это ты, красотка, собра…
На последнем слоге в горло полицейского вонзился нож, брошенный сильной меткой рукой. Полицейский захрипел и судорожно схватился одной рукой за горло, тщетно пытаясь дотянуться до кобуры второй. В два прыжка девушка подскочила к нему, дважды стукнула его по голове тяжелой сумкой.
Аккуратно уложив полицейского в тень у стены, Мо вытащил нож и обтер лезвие о мундир мертвеца. Бросил нож в сумку и извлек из нее пистолет. Потом, как ни в чем ни бывало, подошел к двери Харди и нажал кнопку звонка.
— Ну постой, сумасшедшая, расплескала все виски,— выговаривал Харди дурачившейся Джине, когда раздался звонок в дверь.
Джина замерла и с тревогой взглянула на Харди. Он не спеша опустил ноги на пол, встал с кровати и накинул пушистый халат.
— Кто это? — испуганно спросила Джина.
— Да этот дурак, полицейский. Наверняка напрашивается на выпивку.
Слегка пошатываясь, он направился в прихожую.
— Стой, Ли! Не ходи! Умоляю тебя!
— Э, да брось ты! — раздраженно отмахнулся от нее Харди. — Ну чего ты дергаешься? Кругом наша доблестная полиция, черт ее дери!
— Ли-и-и!!!
Звук трех револьверных выстрелов заглушил ее отчаянный вопль. На мгновение все стихло, и Джина услышала глухой звук упавшего тела.
Джина закрыла глаза и беззвучно зарыдала, уткнувшись носом в подушку.
Когда Мо вышел из лифта, его ожидали двое полицейских с оружием наизготовку. Он успокоился только после пяти порций свинца. На лице мертвеца застыл удовлетворенный оскал.
На следующее утро около восьми часов Вэл удивила портье «Спэниш Бэй» отеля, появившись на террасе с большой пляжной сумкой в руках. Он поспешил ей навстречу, чтобы помочь, но она остановила его сдержанной улыбкой.
— Захотелось искупаться, пока на пляже никого нет, — объяснила Вэл свое столь раннее появление. — Хочу, чтобы хоть раз весь пляж был в моем полном распоряжении.
Привыкший к чудачествам богачей портье понимающе кивнул. Он проводил взглядом ее машину, пожал плечами и занял свое обычное место у дверей.
Вэл проехала по пляжу в его дальний конец, чтобы ее не могли заметить из отеля, припарковала машину в тени деревьев и, перебросив сумку через плечо, опустилась к сонному морю. Выбрав уединенное место, бросила сумку на прохладный песок и принялась собирать сухие ветки. Набрала целую охапку, соорудила костер. Потом достала из сумки старые газеты и бутылку с бензином. Подложив смятые газеты под сучья, она окропила костер бензином, а также пропитала им куртку Криса и положила ее сверху. Чиркнула спичкой, и костер весело запылал. Вэл отскочила в сторону и некоторое время стояла, не шевелясь, завороженно глядя, как в языках пламени исчезает страшная улика, поставившая на грань краха ее семейное благополучие. Через несколько минут от костра остался лишь серый пепел, который Вэл предусмотрительно забросала влажным песком.
Повеселев, она сбросила бриджи,
Около одиннадцати Вэл переоделась в простое открытое белое платье, прекрасно контрастировавшее с ее бронзовым телом, и, спустившись вниз, поехала в санаторий.
Доктор Густав принял ее в своем кабинете.
— У меня для вас хорошие новости, — объявил Густав. — Сегодня к нам приезжает доктор Циммерман. Возможно, вы слышали о нем. Это — мировая знаменитость в области нейрохирургии и психопатологии. Я списался с ним и ознакомил с историей болезни вашего мужа. Он настроен оптимистично и уверяет, что сможет помочь ему. Вообще-то Крису гораздо лучше. Он медленно, но уверенно выздоравливает. Однако чтобы ускорить этот процесс, по мнению доктора Циммермана, необходима несложная операция на мозг. И хотя я не в полной мере разделяю его оптимизм, я рад его приезду и абсолютно уверен в том, что кроме пользы никакого вреда от такой операции не будет.
Вэл сидела неподвижно, зажав руку коленями.
— Решение должна принять я?
Густав улыбнулся.
— Нет, я уже переговорил с вашим мужем. Он согласился на операцию. Естественно, я решил посоветоваться с вами, но поскольку он согласен, то с вас снимается всякая ответственность.
— Я не боюсь ответственности, — сдержанно ответила Вэл. — Просто мне хотелось бы знать, каких осложнений можно ожидать, если операция пройдет не столь успешно?
— По словам доктора Циммермана… никаких осложнений. Я разделяю его мнение. Это не вопрос жизни или смерти. Ваш муж либо полностью излечится, либо останется таким же, как сейчас. Во всяком случае, ухудшения не будет.
— Тогда, конечно, нужно делать операцию, — категорически решила Вэл. — Вы гарантируете, что это совершенно безопасно?
— Абсолютно. Циммерман уже провел десятки подобных операций с 90-процентной гарантией успеха.
— Тогда почему вы не разделяете его оптимизма?
— Я этого не говорил. Просто вы не должны быть чрезмерно оптимистичны. Все-таки каждому десятому такая операция не помогает. Но для медицинской практики процент выздоравливающих беспрецедентен.
— Когда вы планируете сделать операцию?
— Завтра утром.
Вэл согласно кивнула и решительно встала.
— Я хочу поговорить с Крисом. Он в саду?
— Да, на своем обычном месте.
Вэл обеспокоенно взглянула на профессора.
— Он все еще под надзором?
— Ну уж прямо-таки под надзором, — улыбнулся Густав. — Все наши пациенты находятся под присмотром.
— Надеюсь, после операции он не будет нуждаться в вашем так называемом присмотре?
— Конечно, нет.
— А как вы определите, что операция прошла успешно?
— Ну, есть различные признаки, — не совсем уверенно ответил доктор Густав. — Возможно, пройдет несколько месяцев, прежде чем мы убедимся в том, что он полностью здоров. Да вы первая это заметите…
Поговорив так еще несколько минут, Вэл спустилась в сад.
Крис Бернетт сидел под пышной пальмой и читал. Знакомая сиделка вязала в десятке метров от него. Она приветливо улыбнулась Вэл и еще быстрее зазвенела спицами. Крис поднял голову, заложил страницу листом магнолии и встал, положив книгу на скамью. Он не пошел ей навстречу, но его улыбка была немного теплее, чем во время их последней встречи. Вэл отметила, что он даже потрудился встать.