Это лишь игра - 2
Шрифт:
И до чего же велик соблазн просто послать Вику с ее выходками, сбросить вызов и спать дальше. Несколько секунд я еще лежу с закрытыми глазами, откинув руку с телефоном в сторону. Но Викина подруга, или кто она там, верещит в трубку, а фоном идет какой-то бит. В клубе они, что ли?
В конце концов говорю ей:
— Хорошо, сейчас приеду.
Вика, конечно, та еще актриса и истеричка, но вдруг с ней и правда что-то случилось. Правда, это оказывается никакой не клуб, а чей-то дом, но, в принципе, без разницы.
Полусонный
Только-только начало светать, еще и туман такой, что за три метра перед собой ничего не видно.
Адрес мне тоже ни о чем не говорит — какой-то новый коттеджный поселок черт знает где. Вбиваю в навигатор — к счастью, ехать совсем близко, но видимость из-за тумана нулевая, так что ползу еле-еле.
Викина подруга успевает еще дважды мне позвонить.
— А вы где? Вы уже скоро? Пожалуйста, побыстрее! Вике совсем плохо… — скулит она.
— Ты скорую вызвала?
Вместо ответа она начинает рыдать еще громче. Идиотизм…
Наконец останавливаюсь перед нужным домом. Даже с улицы слышно, как его сотрясает от музыки. Французское окно на первом этаже расцвечивают яркие вспышки, синие, красные, зеленые — очевидно, тусовка там в полном разгаре.
Иду и думаю: ну и какого черта? Если это окажется обычной истерикой или еще какой-нибудь ерундой в ее духе, пошлю Вику прямо тут же. Как любит говорить отец — окончательно и бесповоротно. Без извинений, объяснений и угрызений совести. И в то же время, хочется, чтобы это оказалось истерикой или ерундой. Потому что в душе все равно тревожно за эту дуру.
Из дома вылетает какой-то тип, чуть не сбив меня с ног. Отбегает на пару метров в сторону и, согнувшись пополам, принимается исторгать содержимое желудка прямо на стену.
От этого зрелища меня и самого передергивает.
Захожу в дом — и едва не глохну от дабстепа. В полумраке, озаряемом мельтешащими вспышками светомузыки, пытаюсь разглядеть Вику или кого-нибудь еще из ее подруг, которых я прежде видел. Но народу здесь слишком много. Кто-то танцует, кто-то самозабвенно целуется по углам, кто-то спит, развалившись на креслах и диванах.
Поднимаюсь на второй этаж, там хотя бы значительно тише. Собираюсь уже звонить Викиной подруге, как слышу из приоткрытой двери:
— Викуля, может, тебе водички?
Распахиваю дверь и точно — Вика полулежит на полу ванной, спиной привалившись к стене и низко опустив голову. Волосы свисают на лицо спутанными прядями. Короткая кожаная юбка сбилась кверху, почти до пояса, так, что и ажурные резинки чулок, и стринги — всё напоказ.
Рядом с ней ползает на корточках, видимо, та самая подруга, что мне звонила. Пытается привести ее в чувство. Видел бы эту картину ее папаша…
— Ну что опять надо? — злобно шипит подруга, повернувшись на шум. Однако тут же догадывается, кто я. И начинает смущенно лопотать: — Герман? Вы же Герман? Ой, как хорошо, что
— Что с ней? Она пила?
— Ну… — подруга замялась, отводя взгляд. — Не только…
Я приподнимаю за волосы лицо кверху. И становится не по себе, аж под ребрами противно засосало. Нащупываю артерию — пульс еле слышен. Кожа бледная, даже синюшная. Губы серые. Лоб покрыт испариной. Глаза стеклянные. Топ на груди мокрый и грязный — видимо, ее рвало.
И сразу вспоминается, как недели три назад я заезжал за Викой в Сильвермолл, где она встречалась с подругами, а потом попросила ее забрать. Мы шли с ней к выходу и случайно столкнулись с Максом Явницким. Поздоровались, обменялись парой фраз и разошлись. А на другой день Макс меня спросил:
— Под чем она у тебя?
— В каком смысле? — даже не понял я сразу.
— Вчера в ТЦ она же явно была загашена чем-то. Ну, не упорота, конечно, но точно чем-то легким закинулась… Так ты реально не заметил? — поразился Явницкий, потом ухмыльнулся: — Ты такие вещи не сечешь, да? Ну, поверь мне, твоя Вика чем-то балуется. Да, блин, какой я ее помню по школе — так вообще не удивлен…
Вика это правда потом яростно отрицала, а мне, по большому счету, было все равно. Конечно, если бы я был к ней хоть немного внимательнее, то заметил бы. Меня же кроме ее отца ничего не интересовало, а ее выходки и перепады настроения я просто игнорировал. И вот теперь она лежит на полу уборной без чувств, накачанная неизвестно чем…
— Что она принимала?
Подруга мямлит что-то невнятное под нос.
— Ну! — прикрикиваю я.
— Кокс… она всего один раз… там парень один нас угостил… говорил, что будет кайфово… что с одного раза ничего страшного… а Вика… она такая расстроенная была вся… ей было очень плохо!
— А какого черта ты скорую не вызвала?
— Я не знала… Она сознание недавно потеряла… Наши сказали, что не надо скорой, что она сама в себя придет… что скорую нельзя, проблемы будут… Вика тоже не хотела, когда еще… ну могла говорить… Так и сказала: «Если что, звони Герману». Я и позвонила…
Не дослушав ее лепет, я подхватываю Вику на руки и, расталкивая всех, в темпе спускаюсь вниз и выбегаю на улицу. Укладываю ее на заднее сиденье. И через минуту срываюсь и несусь на полной скорости к городу. К счастью, уже рассвело и туман почти рассеялся.
23. Герман
Спустя трое суток
— Проходи, — Леонтьев распахивает передо мной дверь кабинета и пропускает вперед.