Это лишь игра - 2
Шрифт:
— Эу! Отстаньте от человека! — наконец подает голос и Юлька, словно только что очнулась. — Славочка, скажи своим друзьям, чтобы не лезли к Ленке. А то будут иметь дело со мной.
Я усаживаюсь между Настей и Аней. Они, может, и недовольны, но мне все равно, лишь бы подальше от этого Никиты.
Вообще-то мне пора уже уходить, но не хочется оставлять Юльку с ними. Хотя бы предупредить ее я должна.
— Да кто к ней лезет? — хмыкает Никита и бросает на меня нехороший взгляд. — Кому-то нервы лечить, по ходу, надо.
— Кстати,
— Да нет, в больничке еще, но ничего, уже оклемалась, — отвечает Слава. — Дура она, а это не лечится.
— Любящий брат, — издает смешок Руслан.
— Да достала она! Не знаю, как ее Герман сносит. Батя собирается их отправить на Мальдивы…
— Да ты что? — аж присвистывает Никита. — Он ведь так его ненавидел. Отец рассказывал…
— Ненавидел, ага. А теперь любит. Он же, типа, герой, Викулю спас, теперь у них всё хорошо, теперь у них любовь и полное взаимопонимание. Батя вообще его чуть ли на алтарь ни вознёс. Он же сначала был резко против, чтобы они женились, теперь — наоборот. Сегодня как раз обсуждали свадьбу…
Я зачем-то жадно ловлю каждое его слово, чувствуя, как стремительно разгоняется сердце, как жар приливает к лицу, как в груди растекается едкая горечь, так, что даже дышать больно.
Мне хочется немедленно уйти отсюда. Хочется в тишину, в прохладу, на свежий воздух. Хочется больше не слышать ничего про Германа. Не думать. Забыть. Забыться…
В горле свербит. Во рту пересохло. Я тянусь к соку и замечаю, как дрожит рука. Пытаюсь унять эту дрожь, но лишь с грохотом роняю коробку. И тут же ловлю на себе чужие взгляды. Никто ничего не говорит, но мне кажется, что все они догадались по моему лицу, о чем я думаю, что чувствую.
Я поднимаюсь и быстро выхожу из комнаты.
— Лен, ты куда? — спрашивает вслед Юлька.
— Подышать, — сипло отвечаю я.
Бесцельно, не глядя, иду вперед, пока не оказываюсь в самом конец коридора. Останавливаюсь у окна. Облокотившись о подоконник, рассматриваю двор, проулок, мусорные контейнеры, собак, прохожих и потихоньку успокаиваюсь. Хотя все равно чувствую себя глубоко-глубоко несчастной…
Неужели так будет всегда, стоит мне только услышать что-нибудь про Германа?
Мне так больно, словно он меня опять предал, хотя умом понимаю, что это не так. Я ведь сама его оттолкнула, сама, но… господи, почему он так быстро утешился? Почему он все еще с Викой? Он же хотел расстаться с ней, а сам… И что значит — "теперь у них любовь"?
«Я не имею никакого права его винить», — твержу себе, стараясь побороть ревность. Безуспешно…
Она меня буквально душит.
И тут чувствую, как на поясницу ложится чья-то ладонь. Вздрогнув, резко оборачиваюсь — Никита.
— Что тебе надо?
— А ты чего такая грубая? — вкрадчиво произносит он, скользя масляным взглядом
Я даже отвечать ему ничего не хочу. Хмуро взглянув на него, просто пытаюсь отойти, но он хватает за руку и не отпускает.
— Куда рванула? Ты чего дергаешься? Ты хоть знаешь, кто я?
— Не знаю и знать не хочу. Руки убери.
— Дерзкая, да?
— Руку убери! — повышаю я голос, пытаясь его оттолкнуть и вырваться, но каким-то образом наоборот оказываюсь прижатой к нему. В нос ударяет терпкий запах дорого парфюма, табака и алкоголя.
Я уже готова закричать, но тут какой-то незнакомый парень хватает за плечо Никиту и разворачивает к себе.
— Э, чё за фигня? Девчонку отпусти!
Я наконец вырываюсь и убегаю прочь.
К черту! Сейчас скажу всё Юльке и уйду!
Заскакиваю в комнату, а там Руслан целуется с Настей, Юлька — со Славой и только Аня сидит со скучающим видом.
— О, Лен, ты вернулась! — Глаза у нее уже мутноватые, язык заплетается. — А где Никита? Давай садись, выпьем с тобой!
Но мне не до нее. Зову Орлову:
— Юль! Юля! Можно тебя на минуту?
У Юльки тоже вид немного поплывший. Она даже покачивается слегка, когда встает.
Слава тянет ее за руку к себе:
— Куда ты? Не уходи…
— Сейчас вернусь, не скучай, — хихикает Юлька и посылает ему воздушный поцелуй.
А в коридоре приваливается к стене и томно тянет:
— Ну что-о-о? Что еще случилось?
— Юль, это насчет Славы и его друзей. Я кое-что слышала, когда к тебе поднималась.
— Что слышала? — рассеянно спрашивает Юлька, мыслями она явно не здесь.
— Ну… — запинаюсь я. Очень трудно сформулировать четко свои опасения. Потому что ничего конкретного сказать я не могу. — Они смеялись над тобой. Понимаешь, как-то нехорошо смеялись…
— В смысле? Славка что-то про меня сказал?
— Ну не совсем. В общем-то, ничего такого он не говорил. Но тут главное не слова, а тон… У него он был глумливый, издевательский какой-то…
— И что?
— Ну как что? Он как будто ерничал, говоря про тебя, понимаешь?
— Он говорил про меня гадости? Нет? Нет. Какой ты там тон еще выдумала? Ленка, ты же знаешь, я тебя люблю, но ты — зануда! Не обижайся, но так оно и есть. Слишком ты правильная, аж тоска берет. А мы — люди простые…
— Юль, я просто боюсь, что он тебя обидит, — пропускаю я мимо ушей ее не очень-то приятные слова.
— Как? Ну как он меня может обидеть? — снисходительно смеется она.
— Мало ли, — пожимаю я плечами.
— Славка — классный, — мечтательно произносит Орлова. — Ничего ты, Ленка, не понимаешь.
— Юль, мне кажется, ты в нем очень ошибаешься. Принимаешь желаемое за действительное. А на самом деле он…
— Лен, не надо, а? Я в мужиках как-нибудь побольше твоего понимаю. И твоего совета, по-моему, не спрашивала.