Это лишь игра
Шрифт:
"Почему? – не понимаю я. – Это ложный стыд. Пиши, что тебе непонятно, я объясню"
И она, к счастью, больше не упрямится. Пишет мне свои задания, и мы их разбираем.
Не знаю уж, поняла она или не очень, но я старался. Постепенно с английского мы съезжаем на другие темы. Она спрашивает про Канаду, про наш колледж, про разное…
Потом ко мне заходит отец, при параде, а я валяюсь на диване, в домашних шортах и
– Герман, ты еще не собрался?! Уже выходить пора.
В первый момент я даже не соображаю, о чем он. Потом быстро прощаюсь с Третьяковой и тоже в темпе переодеваюсь.
У отца сегодня юбилей. Пятьдесят пять лет. Празднует он в своем ресторане. Хочешь-не хочешь – надо быть.
В семь вечера мы с ним уже на месте. Парковка перед рестораном вся запружена машинами, и еще продолжают подъезжать. Мне на подобных мероприятиях скучно. Поэтому мы сразу с отцом договорились, что я поприсутствую пару часов и вернусь домой один.
Сначала всё идет по накатанной. Тосты, поздравления, подарки, какие-то фрагменты общих воспоминаний из прошлого. Я сижу рядом с отцом во главе длинного стола как истукан. Отец встает с ответной речью, благодарит присутствующих, кого-то выделяет лично, тоже что-то вспоминает. Потом переводит взгляд на меня.
– … Всякое бывало, но одно я могу сказать точно – жизнь я прожил не зря.
– Что значит прожил? – шутливо возмущаются его гости. – Ты, Саша, еще огого! … В самом расцвете… Жить да жить!
– Спасибо, спасибо, друзья, но… все мы под Богом ходим… И все же я – счастливый человек, – сообщает он и кладет мне ладонь на плечо. – Вот мое главное счастье, мой сын, мой наследник, мой Герман. Всё, что я достиг, всё, что я сделал и делаю – это только ради него.
Он смотрит на меня проникновенно.
– Я горжусь тобой, сын. Всё моё – твоё, ты это знаешь.
Все остальные гости тоже пялятся на меня с сентиментальными улыбками, мол, да, твой папа гордится тобой, ты – молодец. А я чувствую себя идиотом.
При первом же удобном моменте выхожу из-за стола и уединяюсь в одном из приват румов. Там пусто сейчас – ресторан для обычных посетителей по случаю банкета не работает. Устроившись на диване, опять берусь за телефон. Долго придумываю, что ей написать. В конце концов выдаю банальное:
"Еще не спишь?"
Жду минуту, другую, третью… Вздыхаю, убираю телефон в карман, и тут он издает короткий гудок. Снова достаю и ловлю себя на мысли, что опять улыбаюсь без всякой причины.
"Нет еще. Книжку читаю"
"Какую?"
"«Виноваты звезды» Джона Грина.
"Нет. Интересно?"
"Грустно…"
Она вкратце пересказывает мне свою книгу. Конечно же, я такое не читаю. Но что-то там отвечаю, как подобает, поддерживаю диалог, соглашаюсь с ней, мол, да, жалко девочку, жалко мальчика. А потом Третьякова снова спрашивает про мать. Честное слово, она о ней переживает больше, чем я.
И тут в комнату заглядывает девушка в очень коротком блестящем платье. В руке у нее полный бокал.
Кажется, я ее видел раньше с отцом, но кто она – не интересовался.
Я убираю телефон, смотрю на нее вопросительно. Может, ошиблась, тоже хотела уединиться, а тут занято. Жду, что она уйдет, но она, отпив глоток, ставит бокал на стол, а сама плюхается со мной рядом. Подол платья тут же ползет вверх, оголяя бедра.
– Привет, – улыбается она призывно и придвигается еще ближе.
____________________
* знания znanija.com - сайт, где выложены готовые ответы на все школьные задания, по всем предметам и учебным программам
35. Герман
– Привет. Я – Виола. Можешь звать меня просто Ви, – она протягивает мне руку, ухоженную, унизанную кольцами, с ярко-красным маникюром.
Я игнорирую и руку, и ее «привет». Однако ее это не смущает ничуть. Она сжимает протянутую ладонь в кулак и опускает, издав смешок.
– Ну что ты так напрягся, милый? Я всего лишь хочу с тобой познакомиться… поближе.
«Поближе» она произносит с интимным придыханием и придвигается совсем вплотную. Я встаю с дивана, намереваясь уйти. Она тут же подскакивает следом и преграждает собой путь.
– Ну же! Не будь такой букой… – Она поднимает правую руку, выставив указательный палец, и ведет им по моей шее, слегка царапая кожу длинным ногтем.
Бред какой-то. Где отец только берет этих дур?
Отталкиваю ее руку. Саму Виолу тоже отодвигаю в сторону, не особо церемонясь – она едва удерживается на своих каблуках, и выхожу в общий зал. Гулянье там в полном разгаре.
Я иду в фойе, забираю пальто. Эта дура тащится за мной. Цепляется за рукав, тянет.
– Постой… ну постой же.
– Чего тебе? – оборачиваюсь я.
– Я что-то не так сделала? Напугала тебя своим напором?
Смотрю поверх ее головы в зал. Пытаюсь найти взглядом отца, но не вижу, его заслонили. Он ее, что ли, подослал? Потому что она не выглядит обиженной. Скорее, растерянной и раздосадованной, будто не справилась с заданием.
– Может, останешься и просто поговорим? – лепечет она почти жалобно.