Это моя вина
Шрифт:
– Что? – спросила Фрэнки.
– Альфа, – жестко произнес Мэттью, – я сказал, что мы обсудим это позже.
(Что они собираются обсуждать? Явно что-то связанное с ней. С возражениями Альфы против нее.)
– Ладно, – произнес Альфа, вставая.
Мгновение он выглядел так, будто вот-вот в ярости выбежит из столовой. Но потом он как будто передумал, обошел стол и, встав рядом с Элизабет, громко прошептал:
– Доедай свой изюм и обсудим вопрос с моим тестостероном наедине. Что думаешь?
Элизабет покачала головой:
– После
– Сурово, – шепнул Дин.
– О, она постоянно пытается загнать меня под каблук, – рассмеялся Альфа. – Постоянно плетет свои коварные планы. Но я просто не могу оказаться под каблуком.
– Посмотрим, – сказала Элизабет.
– Это правда, – Альфа помахал ей, выходя из столовой. – У меня иммунитет к попыткам загнать меня под каблук.
Элизабет оставалась в столовой всего минуту после того, как Альфа исчез.
Потом она собрала свои многочисленные блюдца на поднос и ушла.
– Думаешь, она пошла за ним? – Фрэнки спросила Мэттью. Она и раньше слышала, как Альфа говорит о сексе. Как будто у него нет проблем с сексом, никогда не было, как будто он никогда не был девственником, и секс – это ерунда. Но каждый раз, когда она это слышала, ей было не по себе.
– Они всегда идут за Альфой, – ухмыльнулся Дин. – Неважно, как громко они возмущаются, как они кудахтают, но Волчица всегда идет за ним.
Когда они вышли из столовой, Мэттью никак не прокомментировал то, что Фрэнки села за стол старшего курса.
И ничего о споре с Элизабет или замечании Альфы о морских коньках. Он вообще ничего об этом не сказал. Обдумав все как следует, Фрэнки поняла, что Мэттью вообще практически не участвовал в разговоре – необычно для человека, который предпочитает проводить обед за разговорами об абортах или политике на Ближнем Востоке.
И он не спросил ее, как прошел обед с Портером.
По дороге к общежитиям Мэттью болтал о том, куда он собирается поступать (Йель, Принстон, Гарвард, Браун и т. д.), спрашивал, как Фрэнки сыграла в алтимат-фрисби в воскресенье, рассказывал, как он оделся яичницей на Хэллоуин и спасался бегством от старшего мальчика, одетого вилкой.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что вы с Альфой обсудите что-то потом? – осторожно перебила его Фрэнки.
– Ничего особенного.
– Мне показалось, что это что-то связанное со мной. Как будто я не нравлюсь Альфе.
– Ты шутишь? – сказал Мэттью, расплывшись в напряженной улыбке. – Ты нравишься Альфе. Он просто рисуется. Не обращай внимания, хорошо?
Потом он сказал, что ему надо готовиться к алгебре, поцеловал ее перед дверями общежития и скрылся в сумерках.
Что-то было не так. Фрэнки чувствовала это.
Возможно, она все-таки будет наказана за то, что села за этот стол.
Стелла
На следующее
– Можем поговорить?
– Эм-м, конечно, – Фрэнки помахала на прощание Триш, они со Стеллой нашли скамейку и сели.
– Мы с Дином расстались, – выпалила Стелла, ее лицо исказилось так, будто она вот-вот заплачет. – Вчера после ужина. Я думала, что все хорошо, что мы встречаемся, ля-ля-ля, все было в порядке, и тут он говорит, что нам надо расстаться.
Фрэнки сказала единственное, что можно сказать в такой ситуации:
– Вот это новости. Вы казались такими счастливыми. – Но тут же задумалась. Почему Стелла говорит это мне? Почему она не плачет на плече у Клаудии, или Эш, или Кэтрин – у кого-нибудь из своих настоящих подруг, кому она действительно нравится?
– Такое чувство, что он внезапно передумал, и я не знаю почему. Вчера я думала, что это все, но вот я пришла на завтрак, и никто из них не заговорил со мной, Фрэнки. То есть вообще никто, даже Элизабет. Она не сказала мне ни слова, а я стояла рядом с ней. Знаешь, у стола, где можно поджарить маффины.
– Что она сделала?
– Я поздоровалась, но она не ответила. Потом я сказала, что она, наверное, слышала о нас с Дином, но все нормально, это общее решение. Она кивнула, как будто уже знала, что это неправда, и ушла. – Стелла всхлипнула. – Потом Клаудия выбрала этот стол – она ведет себя так, будто самая умная, но бывает такой тупой, представляешь? – Клаудия выбрала этот стол, и мне надо было пройти мимо всех них. Я подумала: «Ладно, Стелла, надо сохранять достоинство, надо это сделать». И я прошла мимо – после того как сидела с ними каждое утро с начала занятий – я прошла мимо, и никто ничего не сказал. Дина там вообще не было, но никто не сказал ни слова, ни привет, ни доброе утро, ничего.
– Надо же.
– Как будто мы никогда не были друзьями, как будто они меня вообще никогда не видели.
– Ужас.
– Как можно два месяца каждый день общаться с людьми, а потом оказывается, что они не знают о твоем существовании? В смысле вообще не знают, Фрэнки. Дело не в том, что они решили меня игнорировать. Знаешь, как бывает, когда тебя игнорируют. Ты чувствуешь, что тебя замечают. А они как будто вообще не узнали меня.
– Хочешь, чтобы я с ними поговорила?
Стелла покачала головой.
– Я просто думала, может быть, Дин или кто-то еще говорил тебе, почему он со мной расстался? Или, может быть, он жаловался на меня, когда меня не было?
– Нет.
– Ты, судя по всему, общаешься с ними ближе, чем я. Мэттью тебя уважает. И Альфа тоже.
Нет, не уважают они меня, подумала Фрэнки. Но вместо этого она сказала:
– Я не видела Дина или других ребят сегодня утром. Я завтракала с Триш.
– Мэттью тебе вчера ничего не говорил?