Это! Моя! Земля! (часть 1)
Шрифт:
— Помогите!!! Я из ванной выйти не могу, там это!!!
Что именно "это" — вопрос излишний. Понятно, нужно спасать девчонку. Жестом показав Андреям, чтоб оставались на месте, снова подзываю к себе собой Сашку, который матереет прямо на глазах. Если уж учить — так учить. Вдвоем быстро находим нужную дверь, из-за которой уже слышны глухие удары и новые испуганные призывы о помощи.
— Так, Саня, я выламываю дверь, ты успокаиваешь мертвеца.
— Понял.
Ну, раз понял — погнали! Хорошо, что двери в общагах всегда были слабенькие — хлипенькая филенка на каркасе из бруса-тройки. Тонкие, легкие, ломать — одно удовольствие. Опять же, были б они крепче — могли и не успеть. А так — один хороший пинок и дверное полотно, чуть не "с мясом" выдранное из косяка, с грохотом обрушивается внутрь небольшой прихожей, буквально сшибив
— Эй, русалка, можешь выбираться, все спокойно.
"Русалка" уговаривать себя не заставила, уже через секунду на совершенно обалдевшем от такого развития событий Сашке, оставшемся в коридорчике, уже висит счастливо повизгивая весьма даже приятственная особа. Причем, особа с весьма эффектными формами и, мягко говоря, не обремененная одеждой. Нет, полотенце на ней изначально было, вот только от излишне резких движений, слетело. И теперь замер мой сержант, словно библейский соляной столб, обвитый стройными ножками и влипший носом точно в красивый, номера этак третьего, бюст. Рожа у него при этом совершенно ошалевшая. Но, недолго длилось счастье. Буквально через пару секунд барышня осознала, что, во-первых, она слегка не одета (тональность визга меняется на смущенную), а во-вторых, что буквально у нее под ногами лежит труп (смущенный писк переходит в полный ужаса вопль). Девица спрыгивает с Сашки и, едва не сшибив меня с ног, исчезает за распахнутой дверью стенного шкафа.
— Кхм, — прочищаю горло я, — девушка, вы пока одевайтесь, а мы вас в коридоре подождем.
Подталкивая перед собой до сих пор не отошедшего сержанта, выхожу из комнаты, накинув предварительно, потерянное "русалкой" полотенце на лицо лежащего в коридоре трупа. Если две девушки живут в одной комнате — они, почти наверняка, подруги, иначе не уживутся. Вряд ли спасенной нами девчонке приятно будет видеть превратившееся в маску злобного демона лицо соседки, да еще после того, как ей часть головы пулей разнесло.
Кстати, нужно отдать девчушке должное. И истерик со слезами и воплями закатывать не стала, и оделась, и собралась она минут за пять. Могут ведь, когда очень прижмет!
— Не горюй, салага, — дружески пихаю я Сашку кулаком в плечо, когда он несчастным взглядом ни за что побитого щенка провожает туго обтянутую джинсами попу "русалки". — Даже если я прямо сейчас тебя отпущу, вы все равно ничего не успеете. Некогда.
И в этот момент "русалка", полуобернувшись, пристально смотрит на Сашку. Ой, ё! Все, пропал пацан. От таких взглядов даже самое гранитное сердце потечет, будто эскимо на летнем солнышке. М-да… Вот интересное дело! Попавшая в серьезную переделку женщина — всегда зрелище, достойное жалости, вроде тех же подчиненных Филипочкина на Житной. Но стоит только замаячить на горизонте какому-нибудь крепкому духом и телом спасителю-избавителю… Блин, в них словно какая-то генетическая программа включается. Что-то вроде: "Рядом с потенциальным альфа-самцом нужно выглядеть максимально привлекательно". Нет, оно понятно, что я слегка все утрирую, но ведь как ни крути. Те же барышни на Житной… Только что сидели, как в той песенке: "Вся в соплях и губной помаде", а стоило моим орлам объявиться — сразу прихорашиваться начали. Случай что ли? Да ни в жизнь не поверю. А теперь еще и эта… Похоже, свезло сержанту. Вот только в чувство его привести нужно срочно, он мне боеспособный нужен.
— Эй, Алехандро! — стучу я кулаком по металлической макушке его шлема. — Проснись и пой, блин! Согласен, взгляд многообещающий, вот только тебе до всего, что он обещает, еще дожить нужно. И если ты пряма сейчас не начнешь снова думать головой, а не головкой, то тебя первый же зомби слопает за милую душу. Соберись!
— Угу, — только и смог выдавить он из себя, тряся головой, словно отгоняя какое-то навязчивое видение.
— Вот тебе и "угу", — подпускаю шпильку я, — давай, очухивайся. Ты мне боеспособный и злой нужен. Нам еще полтора корпуса чистить, а день — не резиновый. В темноте, даже при здешней планировке,
Тут я душой не кривлю, даже при свете дня относительно легко управиться получается только с самыми тупыми, "деревянными" зомби, которых я про себя уже начал звать манекенами. А вот с шустрыми "отожранцами"… Как гласит древняя народная мудрость: "Не хотел бы я с ним один на один встретиться в темном переулке…Да, и в светлом, пожалуй, тоже". Беда в том, что первых становится все меньше, а вторых — все больше. Даже по этой общаге можно судить. В коридорах на одного чистенького — два, а то и три явно плотно перекусивших зомби. Мало того, у одного упокоенного Мельниковым упыря не только клыки отросли, но и ногти уж больно похожими на собачьи когти стали. И форма черепа меняться начала. Нет, я вполне допускаю, что он и при жизни был не красавец, но не до такой же степени. Чисто внешне — даже не неандерталец, те, если реконструкциям верить, на наших, современных, спившихся бомжей-алкоголиков похожи были, а скорее — питекантроп какой-то. Лоб низкий, назад скошенный, глазки под массивными надбровными дугами маленькие, зато челюсти — мое почтение. И зубищи, чуть ли не как у акулы — в три ряда. Ну, насчет трех рядов я приврал, конечно, но там и одного за глаза хватает. Одна радость — планировка на нас играет, в узком коридоре пространства для маневра совсем мало и никакая скорость упырей не спасает.
Пытался сообщить о своих наблюдениях на тему скоростной эволюции мертвецов Гаркуше, когда с группой выводимых с десятого этажа студентов вниз спустился, да только все без толку. "Абонент — не абонент". И по рации на оговоренный позывной не отзывается. Ладно, наверное, занят полковник, потом расскажу.
На двенадцатом — сразу два происшествия, но на этот раз совершенно не смешные. Вышедший из комнаты паренек узнал в одной из упокоенных в коридоре зомби свою невесту. Как я из сбивчивых объяснений его соседа по комнате понял, через месяц пожениться должны были, уже заявление в ЗАГС подали. Когда все началось, хотели в одной комнате забаррикадироваться, но не успели. В коридоре уже парочка мертвецов ошивалась. Решили, что будут ждать помощи каждый в своей комнате. Пацан, вот, дождался, а девушке его не свезло…
Вы видели когда-нибудь рыдающего взахлеб крепкого двадцатилетнего парня? Нет? Ваше счастье. Поверьте — тяжелое зрелище. Отправил я его вниз, дав по рации Угрюмцеву команду приглядеть на всякий случай и на базу информацию передать, пусть и они смотрят в оба. Еще не хватало, чтоб руки на себя наложил. Нам вот только суицидов сейчас не хватает, для полного счастья. Особенно с учетом окружающих реалий. В смысле, где гарантия, что свежеудавившийся самоубийца тоже не встанет? Вот ведь "приятный" сюрприз всем будет — зомби где-нибудь в укромном закутке или в туалете…
В соседнем крыле — и того хуже. Девчонка, лет двадцать от силы, сидит на аккуратно заправленной кровати в своей комнате и рыдает в три ручья. На кисти правой руки — свежий укус. Господи, ну кто велел этой дуре, вылезать из комнаты в коридор еще до окончания зачистки? Сама же сквозь рыдания говорит, что мы еще на десятом этаже в тот момент были… Какого ж… рожна ее наружу из комнаты понесло? А главное, то мне теперь с этим делать?! Что с ней теперь будет — понимает прекрасно. В комнате — компьютер, интернет еще работает, полтора суток только и делала, что новости смотрела. Мля! На кой черт тебе вообще было стараться и дверь назад захлопывать?! Да лучше б тебя съели! Стоп, ты чего несешь, Грошев? Она ведь человек… Угу, человек. И теперь тебе, товарищ прапорщик, придется какое-то решение по этому человеку принимать. Брать с собой — однозначно нельзя. Осталось девушке совсем немного, это по всему видно: кожа уже неестественно бледная, да и цвета нездорового, с сероватым оттенком. Лицо в мелких бисеринках пота, скулы заострились, вокруг глаз — темные круги. Фигово выглядит, да и чувствует себя не лучше. Что же делать?
Вызываю по станции Бурова, а когда тот входит, указываю ему глазами на девушку…
— Андрюх, вам в этом корпусе всего четыре этажа осталось. Сверху валить перестали уже, видать, почти пусто там в коридорах. Думаю, без меня управитесь. Так что, ты за старшего. А я тут посижу.
Андрей мужик догадливый, лишних объяснений ему не требуется. Только головой мотнул понимающе и вышел, а я на стул рядом с компьютером присел. Девушка судорожно всхлипывает, размазывая слезы по миловидному личику.