Это моя земля. Дилогия
Шрифт:
Грушин опустил пистолет-пулемёт, который свободно повис на ремне, а потом снова, но на этот раз неторопливо, явно демонстрируя, прицелился из него в ближайший стеллаж.
– Что-нибудь заметила?
Женька разочаровано замотала головой.
– Нет, дядь Коль.
– Ладно, попробуем ещё разок.
Пожилой кладовщик снова принял изготовку для стрельбы стоя.
– Ну?
Женька собралась было снова ответить отрицательно, но тут словно маленькая лампочка слабо забрезжила у нее в мозгу.
– Дядь Коль, а еще разок можно?
Старший прапорщик с готовностью повторил и с надеждой уставился на Женьку.
– Палец? –
– Ай, ты ж моя умница!!! – аж просиял Грушин. – Точно, палец!
Смущенная похвалой девушка почувствовала, как потеплели ее, похоже, покрасневшие щеки. Явно очень довольный Грушин продолжил объяснения.
– Понимаешь ли, Эухения, оружие – штука чрезвычайно серьезная. Вот, скажем, молоток. Он ведь придуман был, чтоб им гвозди забивать. Или топор – дрова рубить. Сугубо мирные инструменты. Но убить ими можно совершенно запросто. Про кухонный нож, что, если милицейской статистике верить, вообще – самое смертоносное изобретение в истории человечества, я вообще молчу. А со всеми этими, – старший прапорщик широким жестом обвел громады стеллажей вокруг, – пистолетами-автоматами все еще серьезнее. Их изначально изобрели с одной единственной целью – наносить живым человекам повреждения, несовместимые с жизнью. И обращения они к себе требуют самого серьезного. Понимаешь?
Женька согласно мотнула челкой, вспомнив, как быстро спасшие ее омоновцы разделались с толпой оживших мертвецов, от которых она пряталась за железной дверью своего офиса. Оружие – это серьезно. Это возможность забрать чью-то жизнь… Ну, или спасти свою. Даже странно теперь осознавать, что еще месяц назад она второго не понимала, а стреляющего железа откровенно боялась. Мол, раз из этой штуки можно человека убить – значит она плохая. А тут дядя Коля очень хороший пример привел – кухонный нож. Вот уж, действительно, сколько с его помощью в разных семейных конфликтах да пьяных разборках народу в гроб загнали? И что, теперь, хлеб руками ломать, а колбасу так, прямо зубами от целой палки откусывать? Ножиком ведь тоже человека убить можно, а значит, он тоже «плохой»…
– Так вот, – продолжал меж тем Грушин. – При обращении с оружием самое главное – техника безопасности. Ничего сложного там нет, все предельно просто: не направляй оружие на человека, ну, если, конечно, ты не собираешься этого человека пристрелить, как собаку. Не досылай без необходимости патрон в патронник…
Под выразительным взглядом пожилого спецназовца Женька снова покраснела, причем, на этот раз куда гуще.
– Вооот, – удовлетворенно протянул тот. – Поняла, да? Как один мой боец говаривать любил: «Понты – дело святое, если они обоснованные». А вот у тебя, Эухения, уж прости, пока вышло только в стиле: «беспонтово понтовалась беспонтовыми понтами».
Девушка от стыда уже готова была сквозь пол ангара под землю провалиться и заметивший это старший прапорщик слегка «подсластил пилюлю».
– Да не красней ты так. Тут больше моя вина. По устройству тебя прогнал «галопом по европам», а про меры безопасности рассказать забыл. Ты ж про них и не слышала даже, так что теперь говорить о несоблюдении?
– Так ведь это… дядь Коль, как в кино всякие следователи говорят: «Незнание закона не освобождает от ответственности»…
– Тоже верно, – досадливо хмыкнул Грушин. – Ладно, оба виноваты, чуть попозже друг дружке по выговору с занесением в личное дело и грудную клетку объявим…
Женька, представившая
Старший прапорщик, явно уловивший причину ее веселья, вдруг внезапно смутился.
– Кхм, отвлеклись мы что-то… Так, продолжим… Ага… В общем, то, что я тебе только что показывал – это тоже из требований МБ[127]. Хотя, как ни странно, в письменном виде ты этого ни в одном приказе по огневой подготовке, что армейском, что милицейском, не найдешь, что не есть правильно[128]. В общем, сформулировать этот пункт можно примерно так: никогда не мацай без необходимости спусковой крючок. Понимаешь?
Женька неуверенно кивнула.
– Не переживай, Эухения, сейчас покажу, – широко улыбнулся Грушин и снова плавным и медленным движением вскинул «Кедр» к плечу. – Гляди, пока эта тарахтелка стволом смотрит вниз, мой указательный палец лежит на ствольной коробке. Но как только приклад вжимается в плечо и мушка начинает совмещаться с целиком – я тут же переношу его на спусковой крючок. Видишь? А когда я перестаю из него куда-то целиться и начинаю опускать ствол вниз – палец тут же снова переношу на ствольную коробку.
– Вижу, поняла.
– Хорошо, что поняла. Теперь – попробуй сама.
Женька, приняв из рук Грушина пистолет-пулемёт, не спеша повторила движение, которое ей только что продемонстрировал старший прапорщик.
– Нормально, – удовлетворенно кивнул тот. – Теперь усложним задачу. Прежде чем перенести палец на спуск, нужно еще и снять оружие с предохранителя. Справишься?
Немного осмелевшая Женька только тихонько фыркнула и уже немного быстрее выполнила требуемое. Похоже, не зря она накануне измусолила себе палец, а Грушин отгибал излишне тугой предохранитель. Получилось быстро и вполне сноровисто.
– Молодец, – снова похвалил ее кладовщик. – А теперь, Эухения, вставай вон в том углу, и, целясь в стену, неторопливо повторяй это движение три тысячи раз.
В первый момент Женька решила, что или она ослышалась, или Грушин оговорился, и удивленно уставилась на старшего прапорщика.
– А ты как думала? – хмыкнул он в ответ на ее немой вопрос. – Мастерство – результат упорного труда. Автоматизм в действиях только так выработать и можно – монотонным и многократным повторением. Долго, утомительно – согласен. За один раз точно не управишься. Тебе б для начала хотя бы тысячу повторений за сегодняшний день осилить. Но ничего лучше пока просто не придумали. Так что, крепись, красавица. Как говорится: труд превратил обезьяну в человека…
– Ага, чтобы чуть позже превратить его в лошадь, – грустно вздохнула Женька и покорно поплелась в указанный угол.
Там, встав поудобнее, вскинула «Кедр» к плечу, подняла на один щелчок вверх округлый флажок предохранителя и, соскользнув указательным пальцем по холодному металлу и перенеся его на спусковой крючок, прицелилась в застарелое пятно на стене. Опуская пистолет-пулемёт и убирая палец со спуска, она чуть слышно прошептала себе под нос:
– Раз.
Да, похоже, ближайшие несколько часов обещают стать весьма запоминающимися. Главное теперь – со счета не сбиться.