Это наш дом
Шрифт:
Кто-то протянул Добрыне тростинку, и тот послушно слизал с нее что-то темное, солоноватое. Кровь мертвой старухи? Наверное. Никакого шока Добрыня от этого не испытал. Все облизывают, он ничем не хуже других.
Потом…
Вот что было потом, он не запомнил.
Наверное, наконец вырубился.
Проснулся Добрыня от холода. Сквозь густой утренний туман пробивались робкие лучи рассветного солнца. Мэр островитян лежал на маленькой полянке, окруженной стеной густого тростника. Молодые тростниковые побеги, по-весеннему ярко-зеленые, оккупировали центр
Полный сюрреализм. Может, он сейчас на дне омута захлебывается, и умирающий мозг шутит, провожая в последний путь под такие дивные видения? Или клоты дали ему курнуть своих загадочных водорослей, и он теперь до конца жизни будет бродить, уставившись взглядом в бесконечную пустоту?
Внезапно он почувствовал, что за спиной кто-то есть. Резко развернулся. Так и есть, на границе полянки стоит Удур. И откуда он взялся? Ведь мгновение назад никого здесь не было. Ни одна тростинка не треснула, а ведь через эти заросли бесшумно и мышь не проскользнет.
Опять чудеса.
– Удур! Ты откуда здесь взялся?!
Клот, подойдя к немаленькому Добрыне, безразлично взглянул сверху вниз, ответил:
– Я пришел от реки.
– Понятненько. Это ты меня вытащил ночью из омута?
– Я вытащил.
– Спасибо тебе. Если бы не ты, хана бы мне настала. А что у вас ночью за мероприятие здесь было? Чем вы занимались? Что это?
– Мы говорили с землей.
– Ну что ж, спасибо, хоть как-то ответил… Удур, мне бы в поселок надо. Добраться до него можно?
– Можно. Но поселок не омут.
– Не понял?
– Из омута тебя я вытащил. Из поселка я тебя не вытащу. Там нет воды.
– Там что, проблемы какие-то? Что там происходит?
Удур, не ответив, развернулся, направился прочь. Тростник перед ним зашевелился, бесшумно расступился, тут же сомкнулся уже за спиной. Добрыня пулей метнулся следом, с треском вломился в заросли, прорвался к рыжему великану, зашагал следом, чувствуя, как за затылком стеной встают проклятые растения. Кому расскажи – не поверит никто.
Под ногами зачавкала вода, впереди засветлел просвет. Удур вывел Добрыню на узкую полоску пляжа, остановился. Перед ним лежало тело Левкина. Обескровленный труп с выбеленной кожей ничем не напоминает задорного инициативного парня.
Эх, Сережа, Сережа…
– Мне кажется, в поселке тебе могут быть не рады, – необычно длинно высказался Удур.
– Знаешь, я с тобой полностью согласен… Удур, там плохие дела происходят, мне надо это как-то остановить. Ты мне поможешь?
– Я тебя не понимаю. Скажи, что надо остановить. Я тогда отвечу, смогу или не смогу это сделать. Я не могу остановить то, про что не знаю.
– А ты можешь узнать, что там вообще сейчас делается? Нет! Стой!.. Толку от твоих «узнаваний»… Дай подумать…
Что делать? Клота посылать на разведку бессмысленно. В поселок их пускают без проблем, вот только рассказать он ничего не расскажет. Он ведь просто не понимает, чего от него хочет Добрыня. Пашка Лещинов, корча из себя местного Зигмунда Фрейда, уверял, что все клоты по сути страдают аутизмом в тяжелой форме: понять человека
Может, оно и верно…
Но Удур может проводить Добрыню куда он попросит. Без него будет нелегко отсюда выбраться. Речной архипелаг, раскинувшийся напротив устья Хрустальной, похож на настоящий лабиринт. На большинство его островов нога человека не ступала – низкие, затопляемые в половодье полностью, поросшие тростником и камышом, окруженные коварными мелями и наносными коряжниками. Комариный рассадник без единого деревца, здесь не найти даже маленького куста. В такой дыре, конечно, Добрыню заговорщики никогда не найдут, но и ему делать в подобном месте нечего.
Для начала надо отсюда перебираться в другое место, откуда он сможет эффективно действовать против этих обнаглевших мразей. Они должны много раз пожалеть, что на такую мерзость решились.
Куда?
Поселок отпадает сразу, туда ему незаметно проникнуть будет трудно. Наверняка народу уже донесли свежепридуманную сказку про причастность злодеев-южан к его исчезновению – живым его не впустят. Абай скорее всего своих людей по периметру расставил. В центре катастрофы у него было пятнадцать человек, которых он отбирал лично. Наверняка все они на его стороне, да еще и при автоматах могут быть. Нет, нельзя ему в поселок. Туда его пустят только в виде трупа, утыканного арбалетными болтами южан.
Что у нас имеется за пределами поселка? Есть еще второй поселок – лагерь лесорубов. Там около полутора сотен постоянных жителей. Сможет он туда попасть? Там ведь своих людей хватает – вотчина Левкина Сережи. Вряд ли их заговорщики без присмотра оставят, да и далековато это – нечего ему там делать. Надо поближе найти убежище.
А может, к Кругу рвануть? Объяснить, что почем? Предупредить? А толку-то… У Круга под рукой приличной армии нет, его подданные раскиданы по всему левобережью. В лучшем случае сотню ребят до утра соберет, и что дальше? Из огнестрела у них только тридцать фитильных мушкетов, проданных Добрыней, а с арбалетами и луками против даже одного автомата переть трудно. А автомат наверняка не один, да и мушкетов отличных у этих сволочей хватает. А если вспомнить про артиллерию…
Нет, войну затевать не стоит. Да и нежелательно к внутренним разборкам привлекать посторонних – опасный прецедент.
Что у нас есть под главным поселком, рядом со стенами?
Деревня рыбаков. Там слишком много народа, надежно укрыться не получится – мгновенно проболтаются. Отпадает.
Скотный двор с коровником и конюшней. Однозначно отпадает, народу там шляется побольше, чем в рыбацкой деревне.
Мастерские. Алик… Алик, конечно, фрукт себе на уме, но Добрыню он не выдаст. И наверняка укрыть сумеет надежно и помочь. Заговорщики, если не дураки, должны за ним приглядывать. Но мало ли, может, и не хватает у них на это сил. Быковать перед Аликом им не с руки, с таким кадром портить отношения невыгодно. Попробуй найди ему замену потом… Так что вряд ли у него над душой толпа надзирателей стоять будет. Но и без них к Алику незаметно не пробраться, там рабочих много, обязательно кто-то увидит. Глядишь, через пятнадцать минут новость уже до шайки Гната дойдет.