Это не наша война
Шрифт:
Принцесса обхватила себя руками, будто замёрзла - на самом деле её уже почти отпустило, и только еле-еле знобило, просто нужно было куда-то деть руки. Никуда не хотелось идти, ни думать о том, что делать дальше, а мысли о родных будто блокировались сознанием и тут же накатывающим ужасом. Ей вдруг нестерпимо захотелось в свои покои, на диван, под плед, в компанию таких понятных, открытых - и открывающихся на любой странице книг.
– Вы - путешественник?
– задала она не совсем интересующий её вопрос.
– Можно и так сказать, прекрасная маленькая леди, - сказал, не глядя, бесцеремонно
Пусть и сказанное мимоходом обращение, тем не менее, понравилось Руфи. Потоптавшись, она села на ступеньку, уже не заботясь о чистоте своего чудесного платья. А смысл?
– А у нас что делаете?
– В Агробаре или во дворце?
– уточнил, потянув котомку солдата и присвистнув от удивления при виде вывалившихся наружу блестящих побрякушек.
– Да наш знакомец будто сорока - тащит всё, что блестит.
– И в Агробаре, и во дворце.
– Вот, - поднялся, оглядывая окрестности, - мы пришли к вопросу, который, собственно, и привёл меня - пока - в этот чудесный сад...
– Почему пока?
– встревожилась Руфия.
– Потому что война - это такая штука, которая не только людей превращает в перегной. Точнее, - задумался на удар сердца, - не так. Сама жизнь заботится о чётком исполнении этой комбинации, но война свершает это не в пример быстрее. Так вот, отвечаю на ваш вопрос. В Агробаре я случайно, и, честно вам скажу: чем дальше, тем меньше мне кажется этот случай приятным.
– Он всё время двигался, что-то выискивая, что-то поднимая, но Руфия обратила внимание, что к побрякушкам из котомки он отнёсся равнодушно. Периодически поворачивался к ней, словно напоминая, что всё слышит, и только обстоятельства мешают сосредоточиться на разговоре.
– Война - это палка в твоей руке, бьющая тебя по голове, - Руфия не смогла удержаться, чтобы не процитировать кого-нибудь из "великих" (вообще-то, это было хорошим признаком).
– Это Лудмайер, - объяснила она остановившемуся и посмотревшему в её сторону мужчине. А это Абигойя: "Война - это сестра-близнец смерти. Когда они рождаются, первой жертвой выяснения первенства становится мать - Вериния".
– Да вы не только необычайно хороши, вы ещё и начитаны, юная аристократка, - искренне восхитился мужчина.
Двигался он плавно и экономно, будто хищник, и Руфия подумала, что незнакомец слукавил, назвавшись путешественником. Возможно он... воин? На рыцаря он явно не тянул, чему принцесса искренне огорчилась. Но на бравых турнирных молодцов она насмотрелась и наслушалась их (слава Единому, издалека) бесконечных "интересных" разговоров о заколке мечей, о породах деревьев для древков копий и пик, о породах собак, повадках фазанов и объёмах выпитого (у самых бесцеремонных). А этот всё равно опасен - вон как играючи побил врага. Да ведь он... наёмный убийца!.. Руфия в ужасе прижала руки ко рту.
О чём он там говорит?
– А во дворце я потому, что хочу отыскать своего товарища. Нет, изначально у нас была иная цель, но сейчас, - стоя к ней спиной, он поднял руки в жесте "так получилось", - смысла нет выполнять предыдущие договорённости, ибо совсем не уверен, что даже жива другая сторона...
– Что-то случилось?
– встревожился он.
Девушка отрицательно помотала головой. Но мужчина не поверил, в несколько шагов приблизился к ней, и вот уже его лицо на расстоянии вытянутой руки. Серые глаза, будто осеннее небо: разноцветные листья может и расцвечивают окружающее, но всё равно грустно.
Терять ей всё равно нечего.
– Вы - убийца?
Он несколько ударов сердца изучал её напряжённое лицо, затем неожиданно расхохотался, да так, что выступили слёзы.
Принцесса с некоторой обидой наблюдала за веселящимся мужчиной и, чтобы самой не улыбнуться, отвернулась в сторону. Она не имела никакого права даже помыслить о смехе, когда рядом лежит ещё не остывший Меньи, она запретила думать себе об этом, чтоб не расклеиться. Он, её первый рыцарь, вряд ли оценил истерику. Быть сильной и выносливой - это правильно. Потом, если повезёт, и она будет в безопасности, то сможет... оплакать его... Руфия искренне надеялась, что подобное действие получится у неё, несмотря на то, что последний раз она плакала очень давно.
– Ну, ангелочек, ты меня и порадовал, да, - незнакомец вытер покрасневшие глаза. И Руфия посчитала лишним указывать ему на то, что на "ты" они ещё не переходили. Тем более, сейчас ни к чему сословные споры, демонстрация более чистой крови. Жизнь показывает, что на выходе эта жидкость одинаково красна: и у герцога, и у золотаря.
– В чём-то ты права, - отсмеявшись, он всё равно не убрал с лица свою постоянную ухмылку. И да, я убивал, много убивал, - тут уголки губ вернулись в положение покоя, и на неё наконец-то глянул серьёзный человек.
– Я - солдат. Вольнонаёмный солдат. Наёмник.
Принцесса знала, кто такие наёмники - вон, у Лидии наставница из таких вот. Знала она и отношение к этим людям дворян, военных на службе отца, - презрение. Но ведь она не экзотическое животное - обезьяна, чтобы копировать чьи-то мысли и поведение, не разобравшись в этом изначально самой! Поэтому кроме вежливого интереса на её лице, мужчина ничего больше не увидел.
– Ладно, - отвернулся и легко встал.
– Вот так здесь сидеть очень опасно. А мне, собственно, нужно уходить, поэтому, юная красавица, ответь мне на один вопрос, и уходи вглубь сада - когда всё образуется, тихонько выберешься и пойдёшь к папе с мамой...
– осёкся, увидев, как потемнело лицо девушки.
– Прости, глупость сказал, - мало ли, что могло произойти с её родителями в этом сумасшедшем доме, в который превратилась королевская резиденция.
– Я имею в виду - сможешь уйти в безопасное место. Советую хорошенько подумать, так как и в самом городе, мне кажется, станет не совсем безопасно - могут начаться уличные погромы, столкновения, активизируются ваши ночные - в общем, юной и очень красивой девушке станет сложно передвигаться по улицам.