Это (не) ваша дочь, господин маг
Шрифт:
– У вас большой дом, – вдруг говорит он, заполняя давящее молчание.
– Да, но обстановка изменилась…, – прикусываю язык, нельзя лишний раз упоминать о том, что я отсутствовала здесь много лет.
Хотя, с чего я взяла что вообще интересна? А почему нет? Ведь почему он здесь, почему помогает мне вернуть право на наследство? Может просто пожалел? Да ерунда, сколько таких, как я, обивают порог его кабинета? Тогда что? Может всё-таки узнал: бьёт наотмашь паническая мысль. Нет, это исключено, это бы не случилось так быстро, что он вряд
Мужчина ещё раз обвёл взглядом холл и остановил взгляд на мне.
– Скучали… по дому? – вдруг задаёт следующий вопрос, который окончательно выбивает почву из-под ног.
– Что? А… не знаю… может быть… скорее некогда было… скучать.
– Чем же так были заняты?
Каждый следующий вопрос загоняет меня в ловушку. Зачем он спрашивает об этом?
Облизываю ставшие сухими губы, прячу волнение подальше внутрь себя.
– Это как-то относится к делу?
На лице законника не возникло ни одной эмоции, но в следующий миг он разворачивается и шагает ко мне. Удерживаюсь, чтобы не отступить. Фоэрт смотрит мне в глаза.
– Почему вы так скрытны, не доверяете никому? Или чего-то боитесь?
– Боюсь? Чего мне боятся! – вздёргиваю подбородок.
Фоэрт хмыкает.
– Вы не показываете своих настоящих переживаний, а стоило бы, когда окажетесь перед судьёй.
– Перед судьёй? – не понимаю, видя, как сужаются в точке зрачки, которые обжигают мою кожу.
– Да, а что вас так удивляет? Ваш отец вряд ли передумает и добровольно вернёт вам всё. Вам придётся с ним судиться.
– Почему вы так считаете? – фыркаю я. – Я уверена, что он поймёт меня, в конце концов я его дочь!
– Дочь?! – посылает взгляд с усмешкой, – дочь, которую он за все эти годы ни разу не вспомнил.
Слова, как иглы, вонзаются в самое сердце. Он прав, я ни разу не получила от него ни одной весточки: ни звонка, ни письма хотя бы на праздник. Да что говорить, он не интересовался Кери, своей единственной внучкой, хотя прекрасно знал, что я родила дочь, и не важно от кого…
– Может, он на вас в обиде? – задаёт следующий вопрос законник, приподнимая бровь.
В замешательстве раскрываю губы.
– Но за что? – делаю растерянный вид с надеждой услышать не то, о чём я думаю.
– Вам лучше знать.
Кан узнал о несостоявшемся браке с родом Вильсонов? А том, что отец сделал это всё чтобы… проучить меня? Мне стало резко душно.
– Если это так, то на вашем месте я бы перестал рассчитывать на жалость отца, – щурит тёмные глаза и смотрит так, словно ждёт чего-то.
В глазах даже потемнело от вспыхнувшей злости. Жалость?! Жалость!! Да мне не нужна его жалость!
– Этот дом по праву должен принадлежать мне! – почти рычу я.
Фоэрт хмыкает.
– Это мне больше нравится, – удовлетворённо приподнимает бровь. – Злость – лучшее оружие в любой схватке. Но, этого, к сожалению, мало. И хочу
«– О чём он? – хмурюсь»
Пока я ищу ответ, маг отступает, поворачивается к одной из картин, на которой была изображена молодая дева, томно раскинувшаяся под тенью акации, в лёгком струящемся платье, чуть задранном на щиколотке; через полупрозрачную ткань призывно просвечиваются очертания белой груди. Взгляд Фоэрта Кана скользит по утончённым изгибам, выполненным неизвестным мастером, задерживается именно на этом фрагменте.
А меня в очередной раз бросает в жар, будто его взгляд исследует не эту картину, а моё тело. Отворачиваюсь, дышу глубоко и часто.
– Так чем вы занимались, проживая на чужбине? – возвращается к предыдущему вопросу, не отрывая взгляд от полотна. Его голос заполняет весь мой разум, тело становится непослушным.
Он поворачивает голову, и я вновь попадаю в плен этих чёрных омутов, от которых жар начинает бежать по венам ещё быстрее.
Казалось, что он видит меня насквозь. Всю!
«– Боже, Адалин, это было так давно, у тебя уже взрослая дочка, ей четыре года, а я горю так, как будто это было вчера! Было единственный раз, было так незабываемо, восхитительно, безумно горячо и ни один мужчина не прикасался к тебе больше». Говорят, мужчины это чувствуют. И его каверзных вопросов стоит сторонится, как огня. Он не должен узнать правду, узнать меня и понять, что Кери…
Сухо сглатываю.
– Если это так нужно для моего дела, я отвечу на ваши вопросы, а если вас разбирает личное любопытство, поверьте, мой рассказ станет для вас скучнее, чем разглядывание прелестей этой девицы, – киваю в сторону полотна, и отступаю ещё, инстинктивно увеличивая расстояние.
На этом, думала, разговор закончен. Но позади слышаться неспешные шаги. Замираю затаив дыхание, чтобы запах дорогой мужской воды вперемешку с его собственным, не попал внутрь меня, и окончательно не затуманил разум.
Нельзя допускать его так близко. Нельзя! Я боюсь этого, потому что не знаю, что произойдёт в следующим миг. Боюсь, что ждать от него, какие следующие слова. Я боюсь, что он скажет… что помнит меня.
Глава 4
Облизываю пересохшие губы, чувствую, как затылок опаляет его дыхание.
– Я не настолько слеп, чтобы не видеть, – почти шепчет.
Не выдерживаю этого дикого напряжения, резко разворачиваюсь, часто моргаю, когда почти упираюсь в его грудь.
– О чём в-вы, господин законник? – с трудом выговариваю слова.
– О вашем страхе, о чём же ещё, – вдруг отвечает с прежней скучающей интонацией, смотря на меня сверху, – о страхе остаться на улице, об ускользающей надежде дать своей дочери лучшее будущее. В вашей ситуации женщины обычно не скупятся на эмоции и душераздирающие речи, а из вас каждое слово приходится вытягивать. И да, это полностью относится к делу.