Это в сердце моем навсегда
Шрифт:
– Потому и помалкиваю, что, если заведусь, не остановите, - отшутился я.
А перед мысленным взором уже поплыли видения давно минувшего...
Путешествие в молодость
Вспомнилось детство. Впечатления этой поры самые яркие. Они отложились в сознании прочно, как следы на камне. Перед мысленным взором четко вставали одна картина за другой. Вот глухая ярославская деревенька Комарове, где я родился, маленькая, всего в одну улицу. Опоясывает Комарове мелководная Чернуха, теряющаяся в заросших
Рос я, как и все наши деревенские ребятишки, в нужде и голоде. До шести лет бегал без порток, зиму просиживал на печке, а как приходила весна, вырывался на волю и до темна пропадал на улице, у реки.
В шесть лет мать сочла, что одной рубашки, хотя она и длинная, уже мало. Вынула из сундука кусок полотна домашнего тканья и сказала:
– Выкрою тебе портки. Но ты смотри береги их. Изорвешь - других не будет.
Через день посконные штаны были готовы. Шились они на вырост. Запас аккуратно подрублен. На пояске красовалась пуговица. Через плечо наискось перекинута подтяжка.
Я важно пошел по деревне, показывая обнову. Совсем как взрослый.
Возле колодца сидели мои друзья. Они копали ямки и месили в них грязь, лепили "пироги" и пекли их на солнце. Увидев меня, удивленно разинули рты. Штаны рассматривали долго, с завистью. Наконец Митька Кован, ровесник мой, первый пришел в себя и пробормотал:
– А мне мамка тоже скоро такие сошьет...
Я направился к речке. Ребята последовали за мной. На Чернухе увидели Серегу Белова. Он стоял по колено в воде и что-то высматривал. Вдруг Сергей присел и резким движением рук выплеснул на песок пригоршню воды вместе с несколькими мелкими рыбками.
Только после этого он взглянул в нашу сторону. Увидев на мне новые портки, Сергей долго не сводил с них глаз. Затем сказал:
– А я рыбы наловил. Кошке отдам.
Я усмехнулся.
– Тоже улов!.. Кошке на зуб положить нечего...
– Так я ж еще ловить буду! Отойдите подальше, а то рыба боится.
Все отошли. Ребята уселись на траве, а я, чтобы не запачкать обнову, остался стоять.
Прошло минут десять - пятнадцать. Мальки не появлялись. Белов махнул рукой и вышел на берег.
– Испужалась вас и разбежалась, - объяснил он и сел рядом.
– Вот если бы решето было, тогда во сколько можно натаскать.
– А я видал, как пескарей штанами ловили, - промолвил Митька Кован.
– И штанами хорошо ловить, - согласился Серега. Все посмотрели в мою сторону. Я отвернулся.
– А ну, Колька, давай попробуем!
– крикнул вдруг Митька Кован. Я испугался.
– Мне ловить не хочется, - ответил я.
– Да и рыбы тут нету, только портки намочу зря.
– Он боится, что испачкает, - сказал кто-то из ребят.
–
– Вода чистая. Высохнут и такие же будут.
– Давай попробуем!
– приставал Митька.
– Не хочу, - рассердился я.
– Сказал - не хочу, и все! Будут у тебя свои штаны, тогда и лови сколько влезет.
– Да ты матери боишься, - язвил Митька.
– Ничего я не боюсь.
– Боишься, боишься!
– запел Митька.
Ребята захихикали. Я вскипел и бросился на Митьку. Тот вскочил и отбежал в сторону, продолжая выкрикивать обидные слова.
Я разозлился.
– Захочу - буду ловить!..
И начал стягивать штаны. Серега с завидной готовностью помог перевязать холоши с концов. Затем мы взяли портки за поясок, залезли в воду и побрели против течения. Остальные ребята загоняли рыбу. Пройдя шагов двадцать, выволокли свою снасть на песок. Кроме воды, в ней ничего не было.
– Нужно ближе к берегу, где водоросли, - авторитетно заметил Сергей. Рыба вся там.
Прошли ближе к берегу. Но снова впустую.
– Хватит!
– не выдержал я.
– Никакой тут рыбы нету.
– А была, - сокрушенно вздохнул Серега. Я вышел на чистую воду и стал полоскать штаны. Потом вместе с Беловым мы выкрутили их и положили на траву сушиться. Когда они подсохли, взглянул - и похолодел: портки были серого цвета, а концы холош - зеленые.
День закончился розгами...
Наступил 1905-й год. После январских событий в Петербурге и в нашей глухомани началось брожение. И из окрестных деревень приходили вести одна другой тревожнее: то господский дом сожгли, то усадьбу разгромили, а то и помещика избили...
Управляющий имением нашего барина немец Курт вызвал своего доверенного человека Федора Спипына и велел ему следить за рабочими. Однажды тот прибежал к Курту и доложил:
– Господин управляющий, батраки собираются в застольной, что-то замышляют...
Помещение столовой было наполнено народом. Среди общего гомона выделялся голос Никифора Климова.
– Если хозяин не согласится с нами, не будем работать. Посмотрим, что он тогда запоет!
– Пустим "петуха"!
– закричал Митька.
– Тогда он будет сговорчивее.
– Устроить пожар всегда успеем, - ответил Никифор.
– Сначала попробуем без этого решить. Бегите за управляющим!
Курт явился. Лицо бледное, но вид решительный и грозный. Сразу установилась напряженная тишина.
– В чем дело? Я вас слушаю.
– Немец старался быть как можно спокойней.
– Дело такое, - вышел вперед Никифор, - дальше работать за такую плату мы не будем.
– В таком случае я вас не держу. Можете убираться на все четыре стороны.
Мужики зашумели. К управляющему подскочил Митька: