Это война, детка

Уэбстер К.

— Надень. В доме сможешь поменять их на чистые, — Вар передал мне синие бахилы, какие я видела в больницах и лабораториях. В стерильных условиях.

Я хотела сказать, что лучше пойду босиком, но напряжение в глазах Вара убедило меня подчиниться. Надев на ноги нелепые пакеты, я выбралась из машины. Дом был небольшим, даже скромным — учитывая, сколько Вар за меня заплатил — и все же потрясающим. Архитектура — четкие линии, современная облицовка. Он притягивал глаз, и я захотела посмотреть на него днем, когда за ним будет видно океан.

Выбравшись из машины, Вар

возвышался над Эдисоном и мной. Должно быть, он был на несколько сантиметров выше Гейба и источал силу.

Тем не менее, я уже знала его слабость.

— Что будет, если я сбегу? — осмелев, выпалила я. — Ты пойдешь за мной? Вытащишь на дрогу и скрутишь?

Вар напрягся, и я сразу же почувствовала себя стервой, используя против него болезнь.

— Пожалуйста, — напряженно начал он, — не сбегай.

Не требование. Просьба. Осознав ее, я замялась.

Гейб сломил мой пылкий дух. Я должна была сейчас драться, кричать и бежать. Может, искать телефон, чтобы позвонить папе и позвать на помощь. Но вместе с тем пришли и мысли о маме.

О ее страданиях.

О ее болезни.

О ее близившейся смерти.

Мне нужно было сбежать отсюда и вернуться к ней. Наверное, она болела еще сильнее из-за беспокойства обо мне, словно ее собственная болезнь была недостаточным поводом для волнений.

Но вдруг сразу после побега меня бы схватил Гейб, исполнив обещание вернуться за мной? Тогда я бы точно не увидела ни маму, ни папу, ни Брэндона. Меня бы насильно вернули в кошмарную лесную лачугу. Итак, что было хуже — дом ужасов с психопатом или поместье на пляже с чудаком? Мысленно я вернулась в лес и вспомнила, как Гейб насиловал меня в задницу. Я плакала и умоляла его остановиться, но он все равно взял меня. А потом засунул в меня овощ. Гейб унижал и брал меня способами, о существовании которых я не подозревала прежде.

В то время как Вар просил не прикасаться к нему. Пребывание с ним начало казаться мне всего лишь пляжным отдыхом со странностями.

— Раз уж ты, кажется, разбрасываешься деньгами, у меня предложение, — осторожно начала я, обдумывая слова. — Я пообещаю не сбегать. Но моя мама…больна.

При упоминании маминой болезни Вар нахмурился и скрестил руки на своей широкой груди. В сияющем лунном свете его каштановые волосы жутковато блестели. Но Вар не казался мне страшным. Скорее, красивым, даже неземным.

— Чем? У нее инфекционное заболевание? Ты тоже болеешь? Оно заразно?

— Нет, у нее отказывает печень, — расстроено покачала я головой. — Она в списке на пересадку, но на данный момент прогнозы неутешительные.

Подняв глаза к небу, Вар вздохнул. Казалось, история моей матери его огорчила. Резко понурив плечи, он отстраненно и печально посмотрел на океан. Конечно же, здесь крылась своя история. Я решила позже расспросить Вара о его собственной матери.

— И чего ты хочешь?

— Ну, у тебя есть деньги…много, — учитывая внезапную смену его настроения, теперь мне было страшно даже спрашивать. — Вдруг ты мог бы… — заикнулась я, чувствуя себя нелепо. Мне было ненавистно скатываться к попрошайничеству. — Может, ты дашь мне немного

в обмен на мое послушание, чтобы я подкупила врача или семью донора. Мы с тобой оба знаем, что я никогда не увижу денег, которые ты заплатил за меня, — сказала я. Также у Вара были средства и возможности защитить меня от Гейба. А еще он мог помочь моей маме. Я могла постараться, пока не получу все необходимое для ее спасения. И затем сбежать.

— По рукам. Условия обсудим утром за завтраком. Пожалуйста, не считай себя в моем доме пленницей. Он итак уже стал для меня тюрьмой. Я не позволю ему держать в своих железных тисках еще и тебя.

— Ты о чем? — округлила я глаза, не поняв его загадки.

— Пойдем, — грубовато велел Вар, проигнорировав мой вопрос и поставив точку в переговорах. — Мне нужно правильно дышать.

Я покорно следовала за ним, пока он открывал дверь и набирал несколько цифр, отключая сигнализацию. Я пыталась подсмотреть код, но Вар слишком быстро жал на кнопки, наполовину заслонив клавиатуру собой.

Включилось освещение, и как только мы вошли внутрь, он сразу же запер двери. Раздалось два звуковых сигнала, и мы оказались заперты в доме. К слову о том, чтобы не чувствовать себя пленницей…

Вздохнув, я осмотрела свою тюрьму. Стены были белыми. Без картин. Минимум мебели. Насколько я видела, нигде не было ни декора, ни книг. В конце короткого коридора виднелась кухня открытой планировки с белыми столешницами, плиточной облицовкой, соответствующими шкафчиками и приборами из нержавеющей стали. Гостиная была обставлена скудно — простой белый диван, софа, кресло и стол. В стену над камином был встроен плоский телевизор.

Все абсолютно белое.

Стерильное.

И голое.

Словно здесь жили лишь призраки.

— Ого, — выдохнула я, — твой дом невероятный, — и я не соврала. Он был невероятно странным.

— Мне очень жаль, но прежде чем ты сможешь устроиться удобнее, Эдисон тщательно тебя помоет. Встретимся в гостиной через час. Я приготовлю тебе что-нибудь поесть.

Вар ушел, не оборачиваясь, оставив меня с Эдисоном.

— Пойдем, ангелочек, покажу тебе твою комнату, — позвал старик, пойдя в противоположную сторону. — Уоррен неплохой парень, если узнать его поближе. Но, пожалуйста, соблюдай его правила. Он итак едва держится. Ты можешь сломить его, а я слишком о нем забочусь, чтобы это допустить.

— Хорошо, — добавить было нечего, и я последовала за Эдисоном в еще одну стерильную комнату. Однако в ней все-таки был некоторый декор. Словно Вар действительно позаботился, чтобы оказать своей пленнице теплый прием.

— Вар хочет, чтобы я помыл тебя. Надеется, что я тебя обеззаражу, Бейли, — нахмурившись, старик стянул с себя маску. — Но мы с тобой оба знаем, что все микробы только у него в голове. Я посижу на кровати и подожду, пока ты не помоешься сама. Если Вар спросит, я вымыл тебя от макушки до пят, вытер досуха. На тумбочке тебя ждет свернутый халат. Вар хотел бы, чтобы также ты подвязала волосы. И убедись, что хорошенько их вытерла. Он сойдет с ума, если по всему дому с них будет капать вода.