Это я, смерть
Шрифт:
– Раздевайтесь, раздевайтесь, гости дорогие, – гудит баба Тина. – Раз пришли.
На бабе Тине нарядное платье, которое криво сидит. Бабе Тине гораздо больше к лицу спортивный костюм. Летом с легкой руки тети Анечки Аришу возили на рыбалку, и она восхищенно наблюдала, как коричневолицая баба Тина лихо надевает на крючок червя, ловко забрасывает удочку в воду, как деловито вытаскивает очередную трепыхающуюся рыбку, разбрасывающую вокруг себя жидкое серебро. Это было очень красиво. А платья ей вообще не идут.
– А карнавал будет? – спрашивает
– Будет тебе карнавал, – басит баба Тина. – У нас тут каждый день карнавал.
На самой Арише синее платье и белый передничек. Мама протягивает ей красный чепчик и помогает завязать тесемки под подбородком. Подвязывает к поясу корзиночку – не настоящую, а тряпичную. В детском садике на утреннике Арише дали за этот костюм первый приз – большой стеклянный шар с голубым домиком.
– Ну, ты, горюшко, прям артистка, – одобрительно тянет баба Тина.
За столом уже сидят мама и папа дяди Игната. Она, как всегда скорбно сопит, так, что рюшечки на ее розовой кофте вздрагивают и трепещут, а он вздыхает и теребит пуговицы фланелевой рубашки в крупную клетку. На диване развалился хмурый Вова. Он в майке и трениках.
– Этого так переодеться и не заставили? – кивает на него баба Тина.
– Ладно, ладно, – говорит Вова. – И так сойдет.
Ариша хочет сидеть на стуле, но ее почти насильно пересаживают к Вове на диван. Он нехотя двигается, дает ей место.
– Дети – на печку, – весело шумит баба Тина. – А то спать уложим.
Спать в такую волшебную ночь Арише, конечно, не хочется, и она послушно устраивается рядом с Вовой. И тут откуда-то раздается громкий стук. Ариша радостно подпрыгивает – она знает, кто это.
– Здравствуйте, дети большие и маленькие! А вот и дедушка! Ждали меня?
Ариша смеется и прыгает на диване так, что хмурый Вова тоже поневоле подпрыгивает. В комнату входит самый настоящий Дед Мороз – в красной шубе и красной шапке, красноносый и краснощекий, с бородой, закрывающей пол-лица, с большим мешком и серебряным посохом. Ариша, конечно, понимает, что это дядя Игнат, но ей все равно весело.
– Вот каждый день у нас карнавал-то, – усмехается баба Тина. – Делать-то нечего нам.
Но лицо у нее незлое, и она улыбается.
Дедушка Мороз, худой и шумный, объявляет, что все теперь должны спеть или рассказать стишок, а то подарка не получат. Ариша встает прямо на диване и поет ему про елочку – и получает подарок: кукольную мебель. Там и настоящая кроватка, и два стульчика, и столик. Ариша снова прыгает на диване.
– Ну-ка, ну-ка, кто еще? – задорно подначивает Дед Мороз, и у Арины так и падает сердце: сейчас они обидят доброго дядю Игната, скажут, что нечего тут ваньку валять, и волшебство закончится. И тут вдруг дядиигнатов папа с каким-то отчаянием в дрожащем голосе заявляет, что споет песенку про самого дедушку, и действительно затягивает про «не морозь меня, моего коня». Мало того – в процессе ему начинает подтягивать и Аришин папа, уже успевший глотнуть зеленоватого пузыристого
– А что, – вызывающе говорит дядиигнатова мама. – А что, собственно. Почему бы. Собственно.
И поет низко и красиво про «у церкви стояла карета». Ей все хлопают.
Аришина мама говорит, что ничего такого не помнит, отмахивается ладошкой и розовеет, и в конце концов неуверенно, как школьница, исполняет «Три белых коня». Зато бабу Тину уговаривать не приходится: не дожидаясь приглашения, она лихо распевает что-то вроде «по рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей» и при этом еще и приплясывает.
Мамам Дед Мороз дарит по флакону духов, а баба Тина получает рыболовные крючки и вся расплывается от удовольствия.
А Вова выступать отказывается.
– Ладно, ладно, – говорит он. – Потом.
Ему все равно суют подарок – набор для выжигания, который Вова, непонятно бурча, засовывает куда-то вглубь дивана.
Маленький Степушка тоже ничего не поет, а только хлопает ладошками по столу и радостно смеется, но и ему дарят подарок – большой игрушечный автобус.
Потом Дед Мороз заявляет, что кого-то, кажется, не хватает, и все после долгих намеков наконец догадываются и начинают на разные лады выкрикивать: «Снегурочка! Сне-гу-роч-ка!»
Снегурочка не появляется.
– Пойду поищу, что ли, – говорит баба Тина, легко вставая из-за стола. – Куда подевалась-то.
И сразу же после ее ухода в дверях появляется сверкающая Снегурочка, красивая, как настоящая, и все ей хлопают. Когда я вырасту, говорит себе Ариша, я тоже буду такой красавицей, как тетя Анечка, честное слово.
Потом все, дружно выпив, кричат на разные голоса: «Елочка, гори!» Ариша прекрасно видит, как дядиигнатов папа с хитрым лицом сует вилку в розетку, но ей все равно хочется верить, что елочка загорелась по волшебству, и она почти верит.
И тут приходит баба Тина. Только это уже не баба Тина, потому что лицо у нее зеленого цвета, а на голове серый колючий платок, в который закутывали Аришу.
– Это кто же к нам пожаловал? – шумно удивляется Дед Мороз, а Снегурочка восторженно ахает.
– Кикимора я, – заявляет гордо баба Тина. – Не видно, что ли.
– А почему у тебя лицо такое зеленое? – спрашивает Ариша.
– Перепила, – парирует баба Тина ко всеобщему веселью.
– А что такое «перепила»? – не отстает Ариша.
Все хохочут.
Потом кто-то включает телевизор, где уже поют, пляшут и шутят. Дед Мороз под шумок снимает свою бороду, обмахивается шапкой, потом избавляется и от шубы. Баба Тина разматывает серый платок и оттирает зелень с лица клетчатым носовым платком. Ариша ест мандарины, копченую колбасу и шоколадные конфеты из коробки сколько хочет – сегодня можно. Она старается быть незаметной, опасаясь, что ее вопреки обещанию все-таки пошлют спать раньше всех. Пусть подольше будет эта ночь, загадывает она, пусть продолжается волшебство.