Этот беспутный лорд Хавергал
Шрифт:
Спустя полчаса Хавергал потянулся и сказал:
– Дорогие леди, не смею вас дольше задерживать. Я не имею в виду, что у вас усталый вид и вам нужно отдохнуть именно по этой причине, – добавил он галантно.
– Вы уже покидаете нас? – произнесла Летти с напускным разочарованием, откладывая чтение.
– Поездка была утомительна. – Желая ее отблагодарить, он подошел и заглянул в газету, которую она читала. – Что же так увлекло вас в этом листке, мисс Летти?
Она подняла глаза и почувствовала, как внимательно изучают ее эти лучистые глаза, обрамленные на редкость красивыми ресницами. Шаржи,
Бросив быстрый взгляд на заголовок, она сказала:
– Да вот, читала статью о новом законе о лекарствах. В нем говорится, что неквалифицированным врачам будет запрещено иметь практику.
– Давно пора, – согласился Хавергал. – Уж слишком много развелось шарлатанов и кровопийцев, которые паразитируют на своих пациентах. Интересно, каковы же будут критерии для определения квалификации?
Она лихорадочно пробежала колонку.
– При аттестации нужно будет сдавать специальный экзамен, разработанный Фармацевтическим Обществом. Не хотите ли прочитать статью, лорд Хавергал?
– Если она вам больше не нужна, я, пожалуй, ее почитаю.
– Да, пожалуйста, я уже кончила. Она сложила газету и подала ему.
Это был намек, что ему следует удалиться. Он присел на подлокотник дивана и заглянул в газету.
– Вы обратили внимание, что у «Таймс» шрифт в этом году более четкий, чем раньше.
– Да, я заметила это, – согласилась Летти. – Помнишь Виолетта, мы об этом не так давно говорили? Я жаловалась, что газету трудно читать без очков, и вдруг шрифт изменился.
– В ноябре они перешли на более усовершенствованные печатные станки, которые приводятся в движение паром, – сообщил Хавергал.
Он решил воспользоваться удобным случаем и попытаться вытянуть деньги под предлогом вложений в новое изобретение. Теперь он чувствовал, что именно на это нужно сделать основную ставку, и приготовился прочитать целую лекцию о паровых печатных станках.
– Подумать только, – удивилась Виолетта.
– Этот станок выдает тысячу сто страниц в час. Изобретатели считают, что его можно еще усовершенствовать – довести до тысячи восьмисот. Ручной станок делал всего двести пятьдесят страниц. Аппарат изобрел некий Кёниг, немец. Скоро его также введут в действие для печатания книг. Тогда нас совсем завалят слащавыми романами о печальных героинях и зловредных героях.
Виолетта усмехнулась. Последняя фраза, очевидно, предназначалась Летти, и она сказала:
– Вы забыли, сэр, об одной весьма существенной особенности романа, ведь в нем еще присутствует и положительный герой. Я думаю, что женщин он-то в основном и привлекает. Поэтому они читают романы. По крайней мере, я увлекаюсь только положительными персонажами, – добавила она и посмотрела на него с вызовом.
Хавергал состроил гримасу.
– Извините, дорогие леди, за мою оплошность. Я совсем не подумал, какое впечатление могут произвести мои слова на благочестивых дам. Но я не думал ничего плохого, клянусь вам. Я сам читаю эту чушь в огромных количествах. – Он лихорадочно вспоминал, что из легкого чтива попадалось ему в последнее время. Надо было спасать положение. – Вот, к примеру, Вальтер Скотт. Я обожаю его.
Женщины обменялись удивленными взглядами, что позволило ему заключить, что Вальтера
– А «Монах» Люиса или «Замок Отранто» Уолполла?
– Но вы же не хотите назвать чушью «Замок Отранто»?! – воскликнула Виолетта.
– О, конечно нет, если это и халтура, то весьма приятная, читается неплохо, – рассмеялся он над своей собственной остротой. В его смехе было что-то захватывающее дух.
Летти улыбнулась.
– В отличие от совсем негодной чуши, наводящей тоску, как, например, Платон, – заметила она. – Никто так не обманул моих ожиданий, как Платон. Помню, как я занялась его «Государством», надеясь набраться мудрости. Начала, конечно, с главы «Женщина и семья», но прочитав, что он пишет про этот пол, вы, наверное, поняли, какой пол я имею в виду, – тот, что во всех отношениях лучше противоположного, – так вот, когда я прочитала про этот пол, я отшвырнула том в сторону и больше его не открывала.
– И все же он намного снисходительнее к женщинам, чем многие другие философы, – озорно блеснул глазами Хавергал, желая подзадорить дам.
– Это избавляет меня от необходимости читать этих других. Особенно мне не понравился Главкон, сущее ничтожество, не может мысли выразить нормально, все время «конечно», «точно» и «согласен». Представляю его как живого: то и дело дергает свои завитушки на лбу и жеманно улыбается.
Хавергал прочнее уселся на подлокотник дивана и сказал:
– Видите ли, предметом философии не является сравнительная оценка мужчин и женщин. Она занимается более широкими проблемами, например, смыслом жизни, настоящей и будущей.
– И здесь я не обнаружила ничего поучительного, милорд. Что касается размышлений о вечности, то здесь ваш Платон проявляет непоследовательность. Он не доказывает, что у человека есть душа, но безапелляционно заявляет, что душа не может умереть, потому что она настолько дурна, что это зло делает ее бессмертной. Весьма безответственное замечание, по меньшей мере.
– Согласен с вами, – сказал Хавергал и добавил шутливо, теребя себя за прядь на лбу: – Я буду вашим Главконом. Платон никогда не был моим любимым философом. Он слишком стар и жил слишком давно. А вы читали Канта, мисс Бедоуз?
– Я о нем впервые слышу, – ответила Летти.
– Вы должны позволить мне прислать его книгу на следующей неделе.
Они побеседовали еще минут десять, но тут Хавергал обнаружил, что стал ей слишком горячо возражать. Тогда он взял газету и поднялся, чтобы попрощаться на ночь.
– Этот отчетливый шрифт превращает полезное чтение перед сном в чистое удовольствие, – сказал он и, поклонившись, вышел.
– Производит очень неплохое впечатление, – заметила Виолетта, когда они остались вдвоем.
– Меня удивило, что он интересуется философией.
– А герцог просто очарователен. Конечно, ему недостает роста. Я думаю, как он будет выглядеть на балу.
– Все равно они оба мошенники, Виолетта. Хавергал специально подстроил визит Краймонта, чтобы произвести впечатление и заставить меня открыть для него кошелек. Он думает, что мне будет неловко отказать герцогу. Но он заблуждается. Скажу повару, что завтра мы не обедаем дома. Но на следующий день приглашу и герцога, и Хавергала на наш званый обед.