Этот идеальный день
Шрифт:
Она открыла дверь в конце лестницы, он придержал дверь и прошел за Джулией на большой чердак, где лежали какие-то части от машин. С шелестом взлетели птицы к дырам в крыше и вылетели наружу.
– Они собирались войти с другими людьми, – сказала она, идя прямо через чердак к двери в другом его конце. – Вместе с туристами. По крайней мере, по плану. Они собирались спуститься на лифте.
– А потом?
– Нет смысла…
– Пожалуйста, ответь… – просил Чип. Она сердито взглянула на него.
– Там есть какое-то большое смотровое окно, – сказала, наконец, она. – Они собирались
– Обе группы?
– Да.
– Им, возможно, это удалось, – сказал он. Она остановилась, взявшись за ручку двери, и озадаченно посмотрела на него.
– Это не настоящий Уни, – объяснил Чип. – Это витрина для туристов. И, возможно, она специально предназначена служить фальшивой мишенью для предполагаемых покушений. Неизлечимые могли разнести там все на куски, и ничего бы не случилось – разве что, их бы схватили и вылечили.
Она продолжала удивленно смотреть на него.
– Настоящая штука еще глубже, – сказал он. – На трех уровнях.
Я был там однажды, когда мне было лет десять или одиннадцать.
Она сказала:
– Рыть тоннель – это самое с…
– Он там уже есть, – сказал Чип. – Его не надо рыть. Джулия открыла дверь на другой, ярко освещенный чердак, где стоял неподвижный ряд прессов со слоями тканей на станинах. На полу была вода, и двое мужчин пытались приподнять конец длинной трубы, которая, очевидно, упала со стены и лежала поперек остановленного конвейерного ремня, заваленного раскроенной тканью. Конец трубы, выходящий из стены, был все еще закреплен, и его необходимо было снять с конвейера и приставить обратно к стене. Еще один человек, иммигрант, ждал на приставной лестнице, чтобы принять его.
– Помоги им, – сказала Джулия и стала собирать куски ткани с мокрого пола.
– Если я так буду проводить время, ничего не изменится, – сказал Чип. – Это приемлемо для тебя, но не для меня.
– Помоги им! – сказала Джулия. – Давай! Мы поговорим позже. Ты вообще никуда не попадешь, если будешь нахальничать…
Чип помог мужчинам закрепить трубу на стене и вышел с Джулией на огороженную перилами площадку. Нью-Мадрид протянулся под ними, яркий на утреннем солнце. За ним лежала полоска сине-зеленого моря с точками рыбачьих лодок.
– Каждый день что-то новое, – сказала Джулия, засовывая руку в карман серого фартука. Она вынула сигареты; предложила одну Чипу и зажгла их обычными дешевыми спичками.
Они закурили, и Чип сказал:
– Тоннель там есть. По нему ввозили блоки памяти.
– Кто-то из тех групп, с которыми я была связана, возможно, знал об этом, – сказала Джулия.
– Ты можешь это выяснить?
Она затянулась. В солнечном свете она казалась старше, кожа лица и шеи была вся в морщинках.
– Да, – сказала она. – Я думаю да. А ты откуда знаешь об этом?
Он рассказал ей.
– Я уверен, что его не зарыли. В длину он километров пятнадцать. И кроме того, его должны использовать. Там отведено место для новых блоков памяти, когда Семья станет больше.
– Я думала, что у колоний свои компьютеры, – сказала задумчиво Джулия.
– Да, – ответил он, не понимая. А потом он понял. Только в колониях семья росла, на Земле, где у пары было только
Семья уменьшалась, а не увеличивалась. Он никогда не связывал это с тем, что Папа Джан говорил о пространстве для новых блоков памяти.
– Может быть, они будут нужны для нового телеуправляемого , оборудования, – сказал он.
– Или, может быть твой дедушка не располагал достоверной информацией?
– Это он придумал тоннель, – сказал Чип. – Он там есть, я знаю, что есть. И это может быть путь, единственный путь, по которому можно подобраться к Уни. Я собираюсь попробовать, и мне нужна твоя помощь. Сколько ты можешь дать?
– Тебе нужны мои деньги, ты хочешь сказать?
– Да. И твоя помощь. В поисках нужных людей с нужными навыками. И в получении нужной нам информации и снаряжения. И в поисках людей, которые научат нас тому, чего мы не умеем. Я хочу делать все очень медленно и осторожно. Я хочу вернуться.
Она смотрела на него, прищурившись от сигаретного дыма.
– Ну что же, ты не абсолютный дебил. Какую работу Аши тебе нашел?
– Мыть посуду в Казино.
– Боже мой! – сказала она. – Приходи сюда завтра утром без четверти восемь.
– В казино я по утрам свободен, – сказал он.
– Приходи сюда! – сказала она. – У тебя будет достаточно времени.
– Хорошо, – сказал он, улыбаясь. – Спасибо. Она затушила окурок о перила.
– Я не собираюсь платить за это, – сказала она. – Не за все. Я не могу. Ты не представляешь, сколько это будет стоить. Взрывчатка, например: в прошлый раз стоила больше двух тысяч долларов, и это было пять лет назад, Бог знает, сколько она будет стоить сегодня, – она мрачно посмотрела на свой окурок и выбросила его за перила. – Я заплачу то, что смогу, – и я представлю тебя людям, которые заплатят остальное, если ты им достаточно польстишь.
– Спасибо, – сказал Чип. – Я не могу просить о большем. Спасибо.
– Боже, опять я в это влезаю, – сказала Джулия. – Подожди, ты сам это поймешь; чем старше становишься, тем меньше меняешься. Я – единственный ребенок в семье, который привык всегда поступать по-своему, вот в чем моя беда. Идем, у меня работа.
Они пошли вниз по ступенькам, которые вели на площадку.
– Правда, – сказала Джулия, – у меня есть все благородные основания тратить мое время и деньги на таких людей, как ты. Христианская готовность помочь семье, любовь к справедливости, свободе, демократии – но, я же сказала, что я – единственный ребенок в семье, который привык поступать по-своему. Меня бесит, просто бесит, что я не могу поехать, куда хочу на этой планете! Или с планеты, вот в чем дело!
Ты не представляешь, как я негодую на этот чертов компьютер!
Чип рассмеялся.
– Представляю, – сказал он. – Я точно так же чувствую.
– Это чудовище прямо из ада, – сказала Джулия. Они обошли вокруг здания.
– Это чудовище, конечно, – сказал Чип, выкидывая свою сигарету. – По крайней мере такой, какой он сейчас. Я хочу попробовать сделать вот что – выяснить, не можем ли мы изменить его программу, а не разрушать его. Если Семья будет управлять им, а не наоборот, то было бы не так плохо.