Этот идеальный день

Левин Айра

Он и еще пятеро.

Светловолосый человек, который работал на патрульном катере ПИ – Вито Ньюкам, но он называл себя Довер – красил поручни катера, слушая Чипа, и когда Чип заговорил о тоннеле и настоящих блоках памяти, перестал красить, присел на корточки с кистью в руке, повернувшись к Чипу белыми пятнами краски на светлой бороде и на груди.

– Ты уверен? – спросил он.

– Абсолютно.

– Да, похоже, пришло время, чтобы кто-то снова как следует треснул этот братоненавистник, – Довер Ньюкам посмотрел на свой большой палец, выпачканный

в краске, и вытер его о брюки.

Чип присел рядом.

– Хочешь в этом участвовать? – спросил он. Довер ответил не сразу.

– Да, – сказал, наконец, он. – Конечно, хочу… Аши сказал нет, что Чип и ожидал, он спросил только потому, что не спросить, как он подумал, было бы неудобно.

– Я просто не уверен, что риск оправдается, – сказал Аши. – Я помогу тебе, чем смогу, конечно. Джулия уже закинула удочку насчет участия, и я обещал сто долларов. Я сделаю и больше, если будет нужно.

– Прекрасно, – сказал Чип. – Спасибо, Аши. Твоя помощь нужна. Ты ведь можешь пройти в Библиотеку, правда? Попробуй найти какие-нибудь карты района ЕВР-ноль-ноль.

Обьединенческие или до-Объединенческие. Чем больше, тем лучше, карты с топографическими деталями.

Когда Джулия узнала, что в группе будет Довер Ньюкам, она стала возражать.

– Он нужен мне на катере, – сказала она.

– Не будет нужен, когда мы сделаем дело, – сказал Чип.

– Боже мой, – сказала Джулия, – как ты живешь с такой неуверенностью в завтрашнем дне?

– Очень просто, – сказал Чип. – У меня есть друг, который молится за меня.

Джулия холодно посмотрела на него.

– Не бери больше никого из ПИ, – сказала она. – И не бери никого с фабрики. И не бери семейных, я могу разориться.

– А как ты живешь с такой маленькой верой? – спросил Чип.

Он и Довер поговорили с тридцатью или сорока иммигрантами, и не нашли никого, кто бы захотел участвовать в нападении. Они переписали и имена и адреса из списков ПИ, женщин и мужчин от двадцати до сорока, которые пришли на Свободу в течение последних нескольких лет, и к семи-восьми из них заходили каждую неделю. Сын Ларса Ньюмана пожелал быть в группе, но он родился на Свободе, а Чип хотел только таких людей, которые выросли в Семье, которые привыкли к сканерам и тротуарам, к тихому шагу и довольной улыбочке.

Он нашел одну компанию в Полленсе, она могла сделать динамитные бомбы с быстрым или медленным механическим запалом, если их закажет кто-нибудь из местных, имеющий разрешение.

Он нашел другую компанию, в Кальвие, которая могла сделать шесть противогазов, но они не могли гарантировать их от ЛПК, если он не даст им пробу этого газа для испытания. Лайлак, которая работала в иммигрантской клинике, нашла врача, знающего формулу ЛПК, но ни одна химическая компания на острове не могла его сделать одним из основных компонентов – это литий, а лития уже лет тридцать невозможно было достать.

Он давал еженедельные объявления на две строчки в «Иммигранте», предлагая купить комбинезоны, сандалии и вещмешки.

Однажды

он получил ответ от женщины из Андрэйта и через несколько дней, вечером, поехал к ней посмотреть на два вещмешка и пару сандалий. Мешки были потрепанные и старого образца, но сандалии еще ничего. Женщина и ее муж – по фамилии Ньюбридж – спросили, зачем они ему нужны. Им было едва за тридцать, жили они в крошечном захудалом подвале с крысами. Чип сказал, зачем и, они попросили взять их в группу – просто настаивали на этом. Они выглядели абсолютно нормально, что говорило в их пользу, но была и какая-то лихорадочность, взвинченное напряжение, которое немного раздражало Чипа.

Он и Довер приехали к ним через неделю, и в этот раз супруги казались спокойными и, в принципе, подходили для группы. Их звали Джек и Рия. У них родилось двое детей, но оба ребенка умерли еще в грудном возрасте. Джек был ассинизатором, а Рия работала на фабрике игрушек. Они сказали, что здоровы, и здоровыми они и выглядели.

Чип решил взять их – временно, по крайней мере, – и посвящал в детали плана по мере того, как план обретал форму.

– Нам надо взорвать всю трахнутую штуку, а не только холодильную установку, – сказал Джек.

– Давайте внесем ясность, – сказал Чип в ответ на это предложение. – В нашей группе принимать решения буду я. Если вы не готовы делать каждый шаг, как я скажу, можете обо всем забыть.

– Да, ты абсолютно прав, – сказал Джек. – В такой операции нужен один, кто приказывает, иначе ничего не получится.

– Но мы ведь можем что-то предлагать? – спросила Рия.

– Чем больше, тем лучше, – сказал Чип. – Но решения буду принимать я, а вы будете готовы им подчиняться.

Джек сказал: «Я готов», и Рия: «Я тоже».

Вычислить вход в тоннель оказалось более трудным делом, чем Чип себе представлял. Он собрал три крупномасштабные карты центра Евр и очень подробную до-Объединенную карту «Швейцарии», на которую аккуратно перенес комплекс У ни, но все, с кем он ни советовался – бывшие инженеры и геологи, местные горные инженеры – сказали, что нужно больше информации, чтобы можно было построить проекцию тоннеля с какой-то надеждой на точность. Аши заинтересовался этой проблемой и проводил случавшиеся у него свободные часы в Библиотеке, переписывая все относящиеся к «Женеве» и «Юрским горам» из старых энциклопедий и работ по геологии.

Две лунные ночи подряд Чип и Довер плавали на катере ПИ к точке, западней ЕВР 91766, и смотрели на перевозящие медь баржи. Баржи проходили, как они выяснили, с равными интервалами в четыре часа двадцать пять минут. Каждый низкий темный силуэт ровно двигался на северо-запад со скоростью сто километров в час, волны, докатывавшиеся после их прохода, поднимали и опускали катер, поднимали и опускали.

Через три часа сидящая выше в воде баржа возвращалась пустая.

Довер рассчитал, что идущие в ЕВР баржи, если они сохраняют скорость и направление, доходят до ЕВР 91772 чуть больше, чем за шесть часов.