Этюд для уголовного розыска
Шрифт:
— Поджидал кто-то из друзей. Не исключаю, даже ввел его в курс дела, вызвал сочувствие, мол, и так жизнь поломана, из-за перенесенного позора за тридевять земель от родного дома уехал.
Оба помолчали, выжидательно поглядывая друг на друга.
— Нет, — покачал головой Рустам, — здесь все сложнее, но мне кажется, завтра я смогу ответить на твои вопросы. Сейчас уже поздно. Иди отдыхать, вид у тебя неважный.
— Ну уж нет, — запротестовал Мусаев, — если завтра я получу ответы на некоторые вопросы, значит, уголовный розыск уже чем-то располагает? Вы меня
— Да, кое-чем располагаем, но боюсь сглазить. Если мои предположения подтвердятся, у тебя завтра будет очень много работы. А сейчас я спешу, до свидания.
Трое оперуполномоченных уголовного розыска ждали подполковника в дежурной части РОВД.
Бабаев выслушал каждого о проделанной им работе, сделав отметки в записной книжке, коротко проинструктировал и отпустил, затем взял трубку и набрал номер. На другом конце провода ответили. Рустам представился и предложил встретиться. Получив согласие, торопливо ушел. В гостиницу он вернулся под утро, чтобы побриться. Администратор, сутулый старик с медалью «Ветеран труда» на лацкане пиджака, передал, что ночью дважды звонил следователь прокуратуры, беспокоился за него.
В отделе, несмотря на ранний час, его уже ждал один из оперуполномоченных.
— Товарищ подполковник, я выполнил ваше поручение. Могу с точностью рассказать о времяпрепровождении Дадашева, начиная с момента, когда он сошел с бакинского автобуса. На автовокзале его поджидал приятель — Ровшан, таксист, кстати, ранее судимый, они из одного села. Уехали домой, отвезли к родителям Дадашева вещи — два чемодана. Ближе к вечеру вернулись в райцентр, несколько раз проехали мимо аптеки, но, по-моему, туда не заходили. Дадашев наменял у киоскера рядом с аптекой двухкопеечные монеты, затем набрал какой-то номер по телефону-автомату, находившемуся неподалеку, но разговор, видимо, не состоялся, так как он сразу повесил трубку.
— Хорошо, спасибо, Вагиф. Езжай к дому родителей Дадашева, возьми участкового, установите круглосуточное наблюдение, особенно ночью.
— Так будем их брать, товарищ подполковник?
— Не торопись, наберись терпения, в нашей службе этот фактор часто становится решающим, а я в прокуратуру. Скоро уже восемь часов.
Мусаев не скрывал радости, увидев Бабаева.
— Ну, ночью немного поволновался, заинтересовали вы меня, чуть свет и сюда, теперь сижу в ожидании чуда. Оно, надеюсь, не отменяется?
— Не должно,— задумчиво протянул Бабаев. — Я почти уверен... — Телефонный звонок прервал его фразу. Мусаев взял трубку. Дежурный просил подполковника Бабаева.
При первых же словах лицо Рустама просияло. Улыбнулся и Мусаев, внимательно следивший за выражением его лица.
— Передай, мы сейчас будем.
— Ну вот, я сдержал слово, — повернулся Рустам к следователю. — Преступник, по фамилии Абышев, задержан. Подробности узнаешь от него самого, и ребята прокомментируют.
— И все же?
— Я не хочу опережать события, а вот когда ты процессуально все закрепишь, изволь, изложу ход своих мыслей. Идет?
— Вынужден согласиться.
Мрачного
— А неплохо бы почувствовать еще большее облегчение, — в тон ему сказал Рустам.
Преступник внимательно посмотрел в его сторону.
— Мне и так тяжело, гражданин, не знаю вас по званию, нервы подвели, с любым мужчиной это может случиться. Моему раскаянию предела нет. Поверьте.
Рустам видел, что перед ним крепкий орешек, но был готов к поединку.
— Так зачем вы ранним утром поехали на место убийства, совесть что ли замучила?
— Вот именно. Я на себе убедился в правоте слов о том, что убийцу всегда тянет к месту преступления, помните, Раскольников у Достоевского в «Преступлении и наказании».
— Помню. А зачем вы решили шиповник оборванный под кустом собирать? Фонариком подсвечивали себе. Под деревьями на рассвете темно. На ветках его полно, а вы с земли, да еще раздавленный.
Абышев затравленно посмотрел на Рустама и ничего не ответил.
Мусаев не понял, о чем идет речь, но не выдал своего удивления.
— Когда вы вернулись в машину, полиэтиленовый кулек положили рядом на сидении. Согласно приказу, надо было его куда-то выбросить по пути, хотя бы с моста через полкилометра, но сотрудники уголовного розыска помешали. Согласитесь, нелогично собирать в такую рань помятые, затоптанные ягоды, а потом выбрасывать. Тем более, мы знаем, кто их разбрасывал, ожидая, когда вы привезете Фарзалиеву.
Абышев молчал.
— Чистосердечное признание облегчает вину, я даю вам этот шанс и чуть-чуть помогу. Лично вы ведь не думали участвовать в убийстве, а рассчитывали только попугать. Так ведь? — Не дожидаясь ответа, Рустам продолжил: — Сколько вы получили за доставку Фарзалиевой? — Сделав паузу, Бабаев привстал со стула. — Назовите сумму, сколько заплачено за услугу. Врать не советую! — отрывисто бросил он.
— Три тысячи!
— Где деньги?
— В машине, под ковриком.
— А где монтировка?
— Выбросил, места не помню.
Бабаев удовлетворенно кивнул головой, прошел к окну, сказал, не оборачиваясь:
— Я думаю, ему не вредно побыть одному, а мы здесь кое-что обсудим.
Когда Абышева увели, обычно невозмутимый Мусаев ударил кулаком по спинке стула.
— Хитрая бестия. Монтировку не отдает, значит, вещдоков нет. На суде от всего откажется, скажет, по нужде полез в кусты, а тут меня милиция и словила. Случайное совпадение, а во время допроса применили недозволенные методы следствия. Заставили взять вину на себя.