Этюд со смертельным исходом (сборник)
Шрифт:
— А кто спорит?
Он не кривил душой: старшина действительно имел право.
…Когда около полудня в толпе упал первый — парень в пальто и клетчатой кепке — никто толком ничего не понял. Дико завизжали женщины, все заметались, бестолково пихая друг друга, кто-то попытался приподнять залитую кровью голову убитого… Затем тело унесли подоспевшие санитары, и на некоторое время площадка, с которой в просвет между деревьями открывалась увлекательная картина боя, опустела. Но уже минут через двадцать постепенно место недавней трагедии заполнилось вновь, сначала подростками обоих полов,
— Уйдите! Граждане, уйдите отсюда! Тут только что человека убили!
Но охочие до зрелищ самоуверенные москвичи и не собирались реагировать на крики автоматчиков.
— Быстро отсюда! Я что сказал? Пошли отсюда все!
Самые активные и пьяные из толпы огрызались, в лучшем случае отшучивались, а симпатичная студентка с распущенными длинными волосами все пыталась дотянуться до ближайшего милиционера букетом недорогих цветов.
— Уйди, дура! Уйди! — чуть не плача от бессилия, хрипел сорванным голосом Виноградов. Сняв с плеча мегафон, он шагнул на открытое пространство:
— Граждане! Соотечественники! Здесь простреливаемая зона! Немедленно покиньте…
Закончить не удалось.
Первым, схватившись за лицо, откинулся навзничь пожилой мужчина. Стоящая радом с ним девушка в кожаной куртке стиснула руками пах и молча осела на асфальт. Задело и еще кого-то — капитан не видел, метнувшись обратно под прикрытие бетонного козырька.
— Снайпер!
Это были не шальные пули — прицельный огонь велся откуда-то сбоку, со стороны упрятанной среди высотных домов церквушки.
— «Королево», «Королево», я — «девятьсот седьмой»! — командир взвода уже вызывал по рации бронегруппу внутренних войск.
— Щас уходить будет… — услышал капитан рядом с собой негромкое бормотание. Повернувшись, он увидел прищуренный глаз и вмятую в винтовочный приклад щеку батальонного старшины. Черный ствол СВД казался абсолютно неподвижным.
Несколько секунд Виноградов вместе с соседом напряженно всматривался в узорчатые своды колокольни:
— А точно оттуда?
Выстрел!
Стремительный силуэт на мгновение вырос над выкрашенными в белое перильцами, перевалился через них и, почти не касаясь стены, рухнул на землю. Капитану даже показалось, что он услышал мокрый звук разбившегося тела…
— Й-а-а!
По позициям пронесся шквал радостных воплей и веселого мата…
И в этот момент на колокольне опять зашевелились:
— Еще один!
Выстрел… Выстрел… Выстрел…
Позже выяснилось: битый жизнью, афганскими моджахедами и кавказскими боевиками, старшина на этот старый трюк не «купился». Снайпер, в общем, рассчитывал верно, сначала подставил под огонь грязный армейский чехол с напиханным в него спальником, бронежилетом и прочим уже ненужным барахлом, а когда прошитое пулями «тело» обрушилось вниз и стрелки расслабились, попытался проскочить к лестнице. Но… Виноградов потом ходил смотреть: две пули — в руку и в затылок. Лица не разобрать, только старый офицерский камуфляж и кроссовки на рифленой подошве…
— Слышно что-нибудь?
— Да я сам с поста, — в очередной раз пояснил Виноградов. — Узнаю что — скажу.
— Ну
Пригнувшись, капитан по прямой перебежал галерею и скоро уже стоял на пороге бывшей парикмахерской, сейчас занятой сотрудниками штабных отделений.
— Профилактика! А-у! — позвал он своих. — Где вы?
Разобрать что-то в мешанине тел и амуниции было сложно.
— Виноградов! Давай сюда!
Спотыкаясь в темноте о какие-то ящики и провода, Владимир Александрович наконец оказался среди сбившихся в компактную кучу офицеров отделения профилактики:
— Чай остался?
— На, Саныч. Там остатки — для тебя специально…
Виноградов на ощупь принял из рук непосредственного начальника, майора Сычева, горячую крышку от термоса. Пару раз хлебнул.
— Хорошо… Но мало! Спасибо, шеф.
— Как там? Все спокойно?
— Нормально… Сейчас бы пожрать чего-нибудь.
— Кашу будешь? — подавший голос инспектор Шахтин имел в виду «Кашу гречневую со свининой тушеной» — такие банки выдали всем в качестве сухого пайка. Продукт был сытным, но очень соленым, к тому же в холодном виде представлял из себя желтый сгусток пахучего жира. — Больше просто нет ничего…
В голосе старлея звучало искреннее сочувствие.
— А черт его знает… Нет, наверное. Посплю лучше.
— Правильно! — одобрили из темноты. — Голодный волк быстрее бегает…
— Ты, что ли, Барков, голос подаешь? Свое все небось уже сожрал?
— Не надейся, не обломится!
— Ишь, халявщик!
— Тьфу на вас! — ругнулся старый приятель Виноградова сотрудник пресс-группы Витя Барков. — Саныч! Ты же интеллигентный человек, как ты с ним живешь?
Все знали — связываться с голосистым и дружным отделением профилактики не стоит. Заклюют.
— Готово!
Из угла, где расположились связисты, донесся сначала шум и треск помех, затем какое-то потустороннее завывание, и уже только потом — постепенно набирающий силу голос диктора:
«— …По неподтвержденным сведениям, в различных районах столицы силами внутренних войск и милиции проводится обезвреживание вооруженных групп террористов… Некоторые эксперты вспоминают сейчас недавние события в Румынии, когда специально подготовленные боевики расстреливали народ из окон высотных зданий… Представители армии отказались комментировать данные о количестве погибших при штурме Белого дома… Вопреки ожиданиям, события этих дней практически не повлияли на экономическую и политическую ситуацию в других регионах России, собственно, они ограничены Садовым кольцом столицы и напоминают внутреннюю „разборку“ нескольких, имеющих оружие и власть, группировок…»
Вновь завыло, затрещало, и даже отдельные слова утонули в шуме радиопомех.
— Маленькие люди не желают впрягаться в телеги больших дел, — афористично заметил Барков. Он любил излагать свои мысли красиво, иногда это получалось, и Виноградов обоснованно подозревал, что его приятель втихаря пишет стихи.
— А что там в Питере? Ничего не говорили?
— Да все в порядке! Это же — не здешний базар… Питер!
— Город высокой культуры!
— Случилось бы что — сказали!
— Да и наших там осталось… Достаточно!