Этюды Черни
Шрифт:
– Отлично она будет развиваться, – перебила Люба. – И вообще, Кирка, прекращай ныть. Скажи мне лучше, что легче представить, конечность Вселенной или ее бесконечность?
– Ты за этим звонишь? – Кира расхохоталась. – Нет, Люб, правда, приезжай! Общение с тобой вселяет оптимизм.
– В моего мужа тоже, – хмыкнула Люба. – Это его избаловало. Желает, чтобы я всегда была при нем.
– А что в этом
– То, что это уже зависимость, – объяснила Люба. – А от зависимостей люди, бывает, избавляются радикально, и это меня пугает. У мужиков на старости лет бес в ребре заводится с завидным постоянством.
– Ну, не у твоего же! – махнула рукой Кира. – Он тебя любит.
– Любит, не любит – не имеет значения. Бес не от любви заводится, а от гормонов.
Опять эти гармоны! Саша поморщилась.
– Не понимаю твоей логики, – пожала плечами Кира. – То оставить его не можешь, то зависимости боишься.
– Я и сама не понимаю, – сказала Люба. – Мне никогда не было сорок лет. Я не знаю, что делать в этом возрасте. Я нервничаю и теряюсь.
– Может, ты приедешь? – Кира перевела взгляд на Сашу. – Любка мужнины гормоны караулит, а ты что? Приезжай, Саш! У нас хорошо, цветет уже все. Федор дерево посадил. Думал, черешня, оказалось – дуб.
Для жизни в Америке, то краткой, то продолжительной, Царь купил дом в Нью-Джерси. Саша бывала в этом нью-йоркском пригороде у друзей, когда пела в «Метрополитен Опера». Она вспомнила тихие улочки, и живые изгороди, и веселые домики с цветниками – окна их, казалось, подмигивали прохожим. Патриархальная, пронизанная покоем Америка начиналась прямо у подножия небоскребов.
«Может, мне такое сейчас и надо? – подумала Саша. – Вместо всех этих… Марий Таллас».
– Знаешь, а я, наверное, приеду, – сказала она. – Я тебе завтра вечером позвоню и точно скажу, Кир, ладно?
Прежде чем что-либо решать, ей нужно было увидеть Филиппа. Еще сегодня утром она просто хотела его увидеть, а теперь ей это было вот именно нужно, необходимо.
То, как уверенно она подумала, что могла бы иметь от него ребенка, смутило ее и встревожило. Что это значит, почему вдруг возникло в ее сознании? Надо увидеть его и понять…
– Ой, Саш! – радостно воскликнула Кира. – Правда приедешь? Ты не думай, просто садись в самолет и прилетай.
– Так что там насчет конечности и бесконечности Вселенной? – напомнила Люба.
– А что это тебе вдруг в голову пришло? – спросила Кира.
– У нас же Васька в школе для гениев учится. Сочинение задали. Крошка сын к отцу пришел, и они уже часа три спорят. Я и решила у тебя уточнить.
– Все равно это будет только мое субъективное мнение…
Пока Кира рассуждала про бесконечность Вселенной, Саша вспоминала, как Филипп сказал ей утром по телефону, что соскучился страшно, и часы считает, и жалеет даже, что именно сейчас затеял открывать представительство своей фирмы в Новосибе – слишком часто приходится расставаться. Она вспоминала его интонации, его дыхание… Счастье охватывало ее. Это было самое настоящее счастье, его невозможно было перепутать ни с чем, как родовые схватки!
– Как же ты сядешь и полетишь? – спросила Люба, когда они простились с Киркой и выключили экран. – А виза?
– У меня вид на жительство, – ответила Саша. – Грин кард фор талент. Ее артистам дают, ученым. Спортсменам еще.
– Ну понятно, талантам, – кивнула Люба.
– Так что мне и неплохо бы уже в Америке показаться, раз вид на жительство дали. Хоть по этой карте они не требуют по полгода там жить, но все же. Правда, поеду.
– Давай, – кивнула Люба. – На Кирку смотреть жалко, а ты ее реанимируешь. Все-таки если в детстве с кем дружил, то он потом – как удар в сердце.
– Почему удар? – удивилась Саша.
– Ну, вот я когда тебя, или Кирку, или Царя вижу, у меня сердце по-другому стучать начинает. От одного вашего вида, честное слово. Почему – не объяснишь.
– А надо объяснять? – улыбнулась Саша.
– Не надо.
Люба улыбнулась тоже. И удар в сердце – не удар, а ободряющий вздох – почувствовала Саша от ее улыбки.
Глава 15
– Знаешь, в чем главная прелесть здешней жизни?
Кира обвела взглядом газон с яркой весенней травой, сливу в кружевном облаке прозрачных белых цветов, беседку под дубом, персиковое дерево у веранды.
– Знаю. В отсутствии смятения, – сказала Саша.