Ева. Незаконченная жизнь
Шрифт:
– Хорошо, заценим твоего бойфренда. – подмигиваю я ей.
– Девочки, банька готова, можете идти! – кричит откуда-то из сеней дядя Лёня – отец Беллы.
Дядя Лёня добрый, вечно стройный, загорелый мужчина с чёрными волосами и короткой бородкой. Он часто любит подшучивать над нами.
– Хорошо! – отвечаем мы в унисон и, посмотрев друг на друга, смеёмся.
Мы с Беллой дождались пока стемнеет, чтобы нас видело как можно меньше людей (иначе вся деревня на утро будет знать, как, где и с кем мы проводили время и, разумеется, без сплетен будет не обойтись) и пошли к Максиму.
– Макс,
– Минутку. – говорит он и отключается.
– Надо будет сегодня пораньше лечь спать, а то кока Вова опять рано утром разбудит меня. – повернувшись к Белле, говорю я.
– Пораньше – это во сколько? – подняв бровь, спрашивает она.
– Ну, хотя бы до четырёх утра. – я смеюсь, – Представляешь, один раз я пришла под утро, часов в пять, а он меня в семь разбудил. И я ведь встала, думая, что чем-то помочь нужно. Но он меня до обеда не трогал. Вот спрашивается, зачем разбудил тогда?
– Да, чудной он у нас! – тоже рассмеявшись, говорит она.
– Я с вами, если не против? – выходя из-за ворот, интересуется Максим.
– Конечно!
Взяв друга под локти с обеих сторон, мы идём на озеро, которое находится за деревней. Расположившись на берегу, Макс достает напитки.
– Что за повод? – спрашивает он меня, подавая бутылку.
– Никакого повода нет. – лгу я.
Конечно он есть. Мне хочется отвлечься от Саши. От этого красивого парня с голубыми глазами, в которых можно утонуть и уже не вынырнуть. Хочется хотя бы один вечер не думать о нём. И сегодня у меня неплохо это получается.
– Ну, тогда за встречу! – присаживаясь рядом со мной, говорит Макс.
– За встречу! – повторяем мы с Белинкой.
Мы немного посидели, хорошо выпили, сходили в клуб. Я напрочь забыла о Саше… Нет, один раз вспомнила, когда танцевала медленный танец с Максом. Всё сравнивала их между собой. Их телодвижения, прикосновения. Ничего общего.
Уставшие, мы втроём отправились по домам. Сначала проводили Беллу, потом Макс пошёл провожать меня.
Мы останавливаемся недалеко от дома крестного и Макс задаёт вопрос:
– Когда ты уезжаешь?
– В воскресенье вечером.
– Уже? – удивляется он.
– А что тут делать? Помогу коке Вове, да поеду. Дома тоже есть дела.
– Как что делать? Погуляли бы, пообщались.
Я усмехаюсь. Зная Максима и то, как он меняет девушек, я даже не думала ни о каких отношениях с ним, кроме дружеских.
– Ну нет уж, найди другую.
– Не хочу другую, хочу с тобой! – улыбнувшись, говорит он.
Да что такое на него нашло?
– Пока, Макс. И спасибо, что проводил. – я решаю закрыть эту тему и, не дожидаясь, пока он ещё что-то скажет, разворачиваюсь и захожу во двор, закрыв за собой на засов ворота.
Зайдя в дом и, стараясь быть как можно тише, я переодеваюсь в пижамные шортики и топ и ложусь в постель. Приходит сообщение от Максима:
«Я серьёзно хочу быть с тобой!»
«А я хочу другого» – думаю я, отключаю телефон и засыпаю. Мне снятся Макс и… Саша.
– Ева, вставай! – меня будит голос крёстного.
Я с трудом открываю глаза, нащупываю телефон под подушкой и, включив его, смотрю на время – восемь утра.
«Ну, спасибо, что не семь.»
– Хорошо! – уткнувшись лицом в подушку, кричу я.
Кое-как подняв себя с постели, я одеваюсь и иду на кухню, из которой доносится аромат свежеиспеченных блинчиков.
– Как вкусно пахнет! – подойдя к тёте Гале, я обнимаю её со спины, – Привет!
– Привет,
– Кока Вова вышел во двор? – усаживаясь за стол и откусив блинчик, спрашиваю я, – Обалденные блины, тёть Галь!
Тётя Галя – жена крёстного. Женщина низкого роста, немного полноватая, с русыми, длинными до поясницы, волосами. Она очень вкусно готовит.
– Да. С кем гуляла?
– С Белинкой и Максимом.
– Максим пару раз спрашивал меня, не собираешься ли ты приехать. Что это он? – любопытствует она.
– Понятия не имею. И зачем спрашивать у тебя? Будто у него номера моего нет. Ладно, пойду умоюсь. Спасибо за завтрак!
Умывшись, я выхожу во двор.
– Доброе утро! На велосипедах поедем? – спрашиваю я коку Вову, увидев, как он привязывает вилы и косу к рамам велосипедов.
– Привет, ага.
– А далеко?
– Около восьми километров.
– Хорошо. Лишь бы насекомые всякие не приставали.
Мы едем на место сенокоса минут двадцать: мимо соседней деревни, небольшой полянки и леса. Великолепный пейзаж! А если посмотреть вдаль, на линию горизонта, то можно увидеть очертания гор. Всю дорогу я смотрю по сторонам, разинув рот и любуясь красотой природы. А нужно, хотя бы иногда, смотреть на дорогу! Потому что я, решившая в очередной раз, полюбоваться голубым небом и проплывающими на нём облаками, наезжаю на кочку и падаю с велосипеда! Слава Богу, пострадали только мои локоть и самолюбие. Хорошо, что кока Вова не видел моего падения. Иначе, месяц вспоминал бы, ухахатываясь. Приехав на место сенокоса, я вижу поляну с валками. (Валок – это ряд срезанного (скошенного) сена или мелкой зерновой культуры). Мне нужно переворачивать их, чтобы сено высыхало с другой стороны. Сам же кока Вова направляется к полянке, заросшей травой, чтобы продолжить дальше косить. На улице очень жарко и, прежде чем приступить работать, я закатываю рукава рубашки и завязываю её под грудью, чтобы живот и спина были открыты. Также поднимаю штанины брюк повыше. Взяв вилы, я встаю с одного конца валка и начинаю потихоньку переворачивать его, постепенно передвигаясь к другому концу. Закончив с одним, перехожу на другой, потом на следующий. И всё хорошо, пока меня не начинают атаковать слепни. Или осы, тут уж я не присматриваюсь. Сначала я пытаюсь отмахиваться от них руками, но они не улетают, а просто прилипают ко мне! Потом я берусь за вилы и начинаю размахивать ими из стороны в сторону, но и это не помогает. Мне кажется, что они становятся от этого ещё наглее. Тут один даже садится на меня и я, не выдержав, начинаю бегать по полю, как сумасшедшая, размахивая руками и кричать, перепрыгивая через валки. Куда я не встану, они постоянно рядом со мной. Вспомнив про крёстного, я мчусь к нему. Он же всё это время стоит, позабыв о работе, и с любопытством наблюдает за мной. Подбежав к нему, я наклоняюсь вперёд, опираюсь руками о колени и пытаюсь успокоить дыхание. Беготня по полю порядком меня вымотала. А кока Вова всё стоит, облокотившись на косу, и смотрит на меня, подняв бровь.
– Что?! – спрашиваю я с раздражением, пытаясь отдышаться.
– Ничего, – видно, как он еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Что ещё больше раздражает!
– Вот и не смотри на меня так! – ворчу я ему в ответ.
Тут он, конечно, не выдерживает и начинает громко смеяться, запрокинув голову назад. Минут пять, наверное, я слушаю, как он смеётся надо мной. Усевшись на траву, я всё жду, когда же он успокоится.
– Ой, Ева, ну ты даёшь! – держась за живот левой рукой, говорит крёстный, вытирая выступившие слёзы правой.