Ева
Шрифт:
Кос Палпатин скрипел зубами от ярости, думая о возможном сговоре и предательстве. Его ум, снова и снова анализируя факты, упрямо твердил, что заговора быть не может, но чёрная подозрительность, разъедающая императора изнутри, заставляла его ненавидеть Вайенса и жаждать его смерти.
Появился кто-то, до сих пор скрывающий Силу? Нет, это более невероятный вариант. Форсъюзер такой мощи был бы заметен сразу после рождения. Он не смог бы прятаться так долго, до момента, когда осознанно смог бы управлять Силой.
А новичок управлял ею. Он
Он не пробовал при помощи Силы срывать яблоки, как делают это все дети-форсъюзеры, он не умел Силой увеличивать скорость при беге, как делают это хвастающиеся своей ловкостью подростки. Он пробовал Силу впервые, но осознанно, целенаправленно.
Нет, это был взрослый человек, и он точно знал, что делает.
Это был Вайенс, больше некому.
На этот раз всплеск Силы побеспокоил Палпатина, следящего за форсъюзером краем сознания настолько, что Император не выдержал.
Поток чужой Силы был ослепительно ярок, он не прекращался почти два часа, и император, бродя по Залу, прислушивался к нему и пережидал, как испуганный ребенок грозу. Чужая мощь — совершенная, прекрасная, свежая — приводила Палпатина в бешенство, и он не мог ни спать, ни есть, терзаемый завистью и ненавистью.
Когда чужая Сила начала затихать, Палпатин был так вымотан и измучен, словно дрался сам. Прислушиваясь к последним отголоскам, он еле добрался до своего кресла и рухнул в него, переводя дух.
Кусая от злости губы, он вызвал советника и сухо велел ему доставить Вайенса и усилить охрану, удвоив Алую Стражу вдвое против обычного.
Не важно, как предатель добился такой мощи, не важно, каков теперь у него потенциал, ерунда. Существенно только одно — за свою измену, за свое коварство Вайенс должен умереть, и он умрёт сегодня, здесь, будь он хоть в тысячу раз сильнее Императора.
— Дарт Акс ответил, что прибудет не позже чем через десять часов, — голос советника вырвал сознание Палпатина из вязкой трясины ненависти и зависти, и император чуть приоткрыл глаз, глянув на склонившегося перед ним человека.
— Хорошо, — произнёс он тихо.
— Прикажете подать ужи?
— Нет! — рявкнул Палпатин, начиная раздражаться на назойливость слуги. — Ничего не нужно! Оставьте меня одного! Я буду ждать Дарта Акса здесь!
Слуга повторно поклонился и вышел, отрезав последний луч света, и Зал погрузился во мрак.
Часы ожидания тянулись бесконечно долго, и Палпатин, казалось, слышал, как с щёлканьем уходят секунды.
В смутных видениях Вайенс шаг за шагом приближался, шёл к нему, и Палпатин жаждал его, как рыбак хочет добыть свою рыбу, за движениями которой в толще воды он следил… Пальцы императора ласкали рукоять лайтсайбера, и он жаждал звука меча, разрубающего плоть, как самую прекрасную музыку. Акс будет долго мучиться… Палпатин поглаживал кнопку сайбера, представляя, как заставит предателя рассказать свой план, а потом убьёт его, выжжет
И вдруг снова всплеск Силы.
Почувствовав эту ликующую мощь, пронизывающую Вселенную, Дарт Сидиус с криком вскочил с места и распахнул глаза, в которых теперь светились ужас и отчаяние, и величайшее удивление.
По его подсчетам Вайенс должен был уже прибыть в резиденцию своего повелителя, Палпатин в своем воображении уже слышал его шаги на лестницах своего дворца.
И вдруг эта Сила, поющая где-то далеко.
От страха у Палпатина подкосились ноги, он ухватился рукой за кресло, всматриваясь в черноту Космоса.
Это могло означать только одно — Вайенс ослушался приказа. Он уверен в себе настолько, то наплевал на то, что император его призывает, и не полетел к нему.
Палпатин попытался рассмотреть наглеца, потянувшись к его сиянию, и получил удар — внезапный и мощный, повергший его на каменные плиты пола…
В двери постучали, и ситх поспешил выпрямиться и стереть с лица гримасу боли и страха.
— К вам Дарт Акс, — раздался тихий голос из-за дверей, и император молниеносно обернулся, в его полубезумных глазах блеснул алый отсвет.
— Дарт Акс?!
Вместо ответа двери приоткрылись, и в светлую щель протиснулся Вайенс. Вид у него был насмерть перепуганный, и от него и не пахло Силой.
Палпатин прислушивался к далёкому чужаку; ему казалось, он слышит издевательский хохот, от которого вся Галактика трясётся и пляшет, но часть ужаса уже отступила, ушла, дав свободно дышать.
— Мой Император, — от Вайенса не укрылось состояние Палпатина, и он приблизился к ситху и поклонился с величайшим почтением. Взгляд императора метался по склонённой голове ученика, всматривался в его лицо — ничто не говорило о болезни, которой сопровождалось каждое вливание. Вайенс выглядел намного лучше, чем обычно, да. Он давно не пробовал крови императора.
Да и тот, неизвестный, вон он — далеко, светится неисчерпаемой мощью.
— Что произошло?! — переспросил Вайенс, не на шутку встревоженный. — Что за срочность?!
— Ты чувствуешь его? — прошептал Палпатин, измученный. Сайбер выпал из его ослабевшей ладони, он вдруг обмяк, отступил и вновь рухнул в кресло, где провёл всю ночь. — Ты его чувствуешь?!
Ночное бдение выпило из Сидиуса все силы, и теперь, когда ученик был рядом, когда желание убить его испарилось вместе с яростью, он чувствовал себя абсолютно опустошённым.
— Кого?! — горло Вайенса перехватил нервный спазм, он завертелся, высматривая опасность, притаившуюся в складках тяжелых портьер. — Дарта Вейдера?!
Палпатин молчал — каков был смысл спрашивать своего ущербного ученика о новом ситхе-конкуренте? Разумеется, он ничего не мог ощущать. То, с каким страхом он осматривался по сторонам, и имя, произнесённое им в первую очередь, — Дарт Вейдер — лишь подтверждало его неосведомлённость.
— Его здесь нет, — произнес Палпатин. — Не бойся.