Ева

Фрес Константин

Ведь никому и в голову не могло бы прийти, что за пароль она набирает!

Ирис, бочком пробираясь к выходу, стараясь, чтобы располагающиеся люди не обратили на неё внимания, продолжала осматриваться кругом, словно стараясь найти нечто, что помогло бы ей, что пригодилось бы…

Почему она увидела его?

Почему вообще стала рассматривать стол Евы, который был практически пуст, за исключением стопки планшетов с документами?

Предчувствие, интуиция?

Сделав ещё шаг к выходу, Ирис заметила, как Ева, сняв пальто, положила на стол какой-то

продолговатый предмет, выскользнувший из её рукава. Изящная металлическая вещица, искусно украшенная переплетением поблескивающих золотом металлических лент, подмигнула ярко блеснувшей каплей рубина, и Ирис тотчас узнала её.

Сайбер Императора Палпатина.

Старик никогда им не пользовался, но повсюду носил его при себе на поясе, как часть декора, как любимую табакерку, как произведение искусства.

Это его пальцы — сначала узловатые, старческие, а потом и молодые, ухоженные, — отполировали золотистый металл до блеска, и его указательный палец не один раз постукивал по кровавому рубину, ощупывая его грани.

Стало быть, теперь его носит Ева…

Ирис, как заворожённая, смотрела на блеск рубина на рукояти. Он притягивал её, манил, и в глубине его алого сияния сгущалась тьма…

Наваждение отпустило, как только за ней закрылась дверь.

Ирис провела рукой по лицу, изгоняя из памяти завораживающее видение.

Теперь ей идти было некуда — оставалось лишь ждать благодетельницу-адъютанта, которая выведет её с базы.

Пристроившись в уголке, скрючившись в кресле для посетителей, Ирис натянула кепку на глаза и мгновенно провалилась в сон. Она слишком устала и была слишком измучена, чтобы сопротивляться ему.

Разбудило женщину бодрое потряхивание. Кто-то пытался растолкать её, теребя за плечо, и Ирис, проснувшись, некоторое время не могла понять, где она находится и как вообще сюда попал. Даже раскрыв глаза и увидев перед собой улыбающееся лицо темноволосой девушки, она не сразу сообразила, кто это, и почему эта девушка к ней так доброжелательна.

— Просыпайтесь, — настойчиво твердила темноволосая адъютант. — Совет кончился, нам пора.

— Уже?! — Ирис подскочила как ужаленная, протирая заспанные глаза. Откровенно говоря, ей этого сна было отчаянно мало, и голова гудела, как улей. Однако мысль о том, что она провела так много времени чёрт знает где, а не на месте, и что Вайенс мог ее хватиться, бодрила лучше чашки кофе. — Сколько времени прошло?

— Почти три часа, — ответила адъютант.

— Три часа! Вайенс меня убьёт!

Паника на лице Ирис рассмешила адъютанта, и та весело прыснула в кулачок.

— Не убьёт, — ответила она. — Его ещё ночью вызвали куда-то, и он улетел в четыре часа. Иначе бы он тоже присутствовал на Совете!

Ирис, которой воображение рисовало чёрт знает какие муки ада, ощутила, что её словно ледяной водой окатило.

— Так его нет? — произнесла она, с облегчением вздохнув. Девушка лишь покачала головой. — Редкая удача…

— Идёмте, я выведу вас, — предложила адъютант. — Вам следует отдохнуть хорошенько. Как и зачем

вы вообще оказались тут, если у вас допуска нет?

— Встречалась со знакомым, — быстро соврала Ирис. — Он тут работает, я с ним хотела повидаться перед его сменой.

Адъютант понимающе качнула головой, и они продолжили путь.

Мысль о сайбере Императора не давала покоя Ирис. Она не знала, почему, но мысли упорно раз за разом возвращались к этой красивой, изящной и смертоносной вещице.

Вайенс как-то обмолвился — да, впрочем, это все знали, — что именно сайбер изуродовал его лицо.

Сайбер Императора.

Если он сейчас у Евы, значит, это она так разукрасила лицо генерала. Ловко отделала, нечего сказать! Наверное, он не ожидал такого коварства, вот и заработал рот до ушей.

Если бы у Ирис был этот сайбер… Вайенс меньше всего ожидал бы такого же удара от неё, и при удобном случае он осознал бы истину только тогда, когда алый луч насквозь прошил бы его сердце. Одно прикосновение к рубиновой кнопке, и интригану конец.

От одной подобной мысли Ирис начинала дрожать, как в лихорадке, её кулаки сжимались и она до боли прикусывала губу, переживая взрыв всесжигающей ослепительной ярости, которая даже доставляла удовольствие.

О, если бы можно было его спереть!

Но Ева, понятное дело, таскает его всюду с собой. Подарок Вейдера, его трофей, точка в его отношениях с Императором и окончательный, веский аргумент в их давнем споре о том, кто же сильней…

Свою победу Дарт Вейдер посвятил Еве, отдав ей этот символ своего превосходства, символ своей мощи и Силы. Признаться, Ирис тоже была бы не прочь получить такой подарок, потому что он — не просто вещь.

На улице разыгралась настоящая метель. В кружении белых хлопьев потонули огни космопорта и даже далекие призрачно-зелёные огни рудников.

— Вас подвезти? — жалостливо спросила адъютант, глядя, как Ирис скорчилась в своей легкой одежке.

— Пожалуй, — ответила Ирис. От всепронизывающего ветра у неё зуб на зуб не попадал, и обратная дорога до лаборатории казалась адом.

В машине они разговорились. Вообще, новая знакомая оказалась на редкость болтливой и легкомысленной девицей, и Ирис, выслушивая многое из того, что говорить вслух незнакомым людям на военной базе просто нельзя, удивлялась, как эту особу вообще допустили к Еве так близко.

В частности, из болтовни адъютанта Ирис узнала, что у Евы такое плотное расписание потому, что нет Вайенса — Ева его заменяет. Генерал постоянно где-то пропадает; вот если бы он не болтался где попало, Ева была бы свободна уже к обеду…

Что? Где обедает и отдыхает? Да у себя в кабинете. Обычно она, адъютант, посылает за обедом в два часа, и курьер приносит кое-чего съестного и напитки, пока Ева просматривает документы.

Ирис, слушая подобный трёп, лишь качала головой. Она находила это знакомство более невероятной удачей, чем даже пароль Евы. Исподтишка она рассматривала новую знакомую и размышляла, что было бы недурно занять её место.