Ева
Шрифт:
– Ничего не жрёшь, потом все выкидываю. Куда все это девать?
Облака в небе невольно растворялись, местами оголяя голубое небо. Но ветер все ещё еле слышно завывал, намекая, что не стоит давать себе ложные надежды на хорошую погоду. Это прошлым летом было хорошо, больше такого не будет…
– Псину эту ещё привёз, а она вся в хозяина. Видите ли, корм ей подавай. Коты вон, как ходили по двору, так и ходят, а ей по барабану. Вот и в дом залезет кто-нибудь, так она тоже будет лежать себе, и носом не поведёт. Зачем нужна такая?
– Чапа помои жрать не станет, – Женя бросил взгляд на бабушку. Та явно была возмущена.
– На кой черт она
– Окей, можешь дать ей блинов.
Глаза бабушки увеличились в размерах.
– Ты что, подонок малолетний, вздумал блины мои помоями назвать? – она выхватила у него тарелку из-под рук, – так готовь себе сам, бестолочь…
Евгений поморщился и встал с места, собираясь уйти:
– Приятного аппетита.
– Да иди ты к черту, вместе со своей шавкой! Ей-богу, прогоню к черту, и дело с концом.
– Она первая отсюда сбежит. И я следом.
– Эх ты, паразит! Воспитали, да и бросили на мою шею. Куда родители только смотрели? Хотя какие родители, такой и выродок…
Женя на миг остановился. Его дыхание замерло. Он слегка повернул голову и прошипел:
– А ты давно у нас такой святой стала? Не твоё дело, как меня воспитывали…
– Ещё как моё! – бабка тоже встала из-за стола и приблизилась к внуку. Глаза её будто сверкали искрами, угрожая вот-вот взорваться, – Ты кого еще защищаешь, я понять не могу? Отца своего, алкаша последнего, или мать, которая бросила тебя, предала нас с тобой! Я мать твою, овцу, воспитала, да не до конца. Ну ничего – тебя, барана, приучу! Конец и тебе, и твоей собаке! Отравлю её и дело с концом, чтоб ты мне нервы не трепал!
Евгений сжал руки кулаки. Все его тело хотело одновременно сжаться и заполнить все пространство этого дома, и желательно с оглушающим криком.
– От овцы слышу! – он снес кружку с чаем, и та рухнула на пол. Белые осколки разлетелись по кухне вместе с горячим чаем. Старуха ахнула, – Только попробуй хоть пальцем её тронуть, я тебя отравлю, поняла меня?
Женя развернулся и быстрым шагом направился к выходу.
– Ты что творишь?! Сюда иди! – Но в ответ последовал лишь хлопок входной двери. Старушку с ног до головы пробила дрожь. Она вновь упала на стул и прикрыла лицо ладонями. На миг наступила тишина. Только ветер гудел за окном.
Глава 2. Вишневые цветы
Как только парень вышел на улицу, все умолкло. Словно все звуки в мире просто исчезли. Даже ветер больше не завывал. Евгений понял, что не слышит даже собственного дыхания. Его тело было так сильно напряжено, будто сейчас его кто-то будет бить.
Небольшой дворик был переполнен обилием растительности. Темные ветви низенькой яблони заполняли пространство вдоль серого кирпича дома. Вдоль деревянной ограды разрастался куст малины, напоминая морскую волну, которая ударилась о скалы и замерла. Вдоль протоптанной тропинки покачивали головой желтые одуванчики и дрожал на ветру ковер из изумрудного клевера.
Быстрым шагом Женя двигался прямиком к сеточной калитке, за пределы этого чертового дома. Тяжело дыша, он открыл ее пинком и вышел на улицу. Ему казалось, если он останется еще хоть на секунду в этом чертовом доме, его разорвет на куски от злости. Он думал, что сейчас выйдет на улицу, и там не будет потрепанного дома, высохших деревьев, гнилой травы, мокрой глины…
Но он ошибался. Все те же деревья окружали его. Все та же трава была у него под ногами. Все то же серое небо висело над его головой.
Евгения выворачивало наизнанку. Чертова старая кляча. Притащила его сюда, в эту Богом забытую деревушку, заперла на чердаке, а теперь еще и нервы трепит! Если бы мама не…
Евгений на секунду замер. Он почувствовал ноющую боль в груди, как будто кто-то схватил его за сердце и стал натягивать, как струну, на которой сейчас будут играть самые тоскливые мелодии.
Он снова почувствовал, как что-то острое вонзается ему в районе затылка, ковыряя те самые ужасные воспоминания. Что-то в сто раз отвратительнее смерти, больнее утраты близкого. Это абсолютное неведение и безысходность. Когда случается что-то, что ты не можешь никак понять, и ты хотел бы это забыть, но вместо этого ты думаешь об этом постоянно… Что самое ужасное – никто не поможет в этой ситуации. Или же, кто-то есть?
Где-то под его ногами прозвучал лай, как будто в знак одобрения. Женя испугался и немного отстранился. Обернувшись, он увидел, как к нему стремительно бежала белая собачка.
– Чапа, – Женя вновь улыбнулся, – ты хочешь пойти со мной?
Собака подошла ближе и стала тереться головой об ногу хозяина.
– Ну пошли, прогуляемся.
После прошедшего дождя тропинки между домами, по которым шел Женя, были наполнены лужами. Они очень затрудняли путь. Расстояние между деревянными сгнившими заборами от силы превышало три метра, так еще и вся тропинка заросла репейником и травой по пояс, так что здесь сильно не разгуляешься.
Да и не только здесь, во всей деревне так. Лишь центральная улица была попросторней. Там изредка проезжали машины, привозили в магазин продукты и уезжали. Остальные четыре улочки были поменьше. И так в геометрической прогрессии – чем дальше от центра, тем уже тропы, и тем больше они заросшие. А дальше только леса да болота. Работает это не только с тропинками. Дома так же здесь были разные: в центре это приличные домишки из кирпича, с железным заборчиком и красивым садом, потом дома попроще, маленькие, с шиферными крышами и деревянными или сеточными заборами, бабкин дом, к примеру. А на окраине уже разваленные хибары, большинство из которых уже нежилые. Там и вовсе зачастую нет ни крыши, ни забора, ничего. А дальше шли леса. Ели, березы, дубы, тополя, бесчисленное количество неприступных деревьев. Этот лес всегда казался бесконечным, и если рискнуть туда зайти, то больше не выберешься никогда. В какой стороне деревни ты бы ни был, ты всегда увидишь где-то острые верхушки этого леса. Он как бы дает понять о своем присутствии, как бы намекает, что ты отсюда не выберешься. Этот чертов купол из острых еловых пиков будет всегда в твоем поле зрения. Деревня посреди леса, где у каждого дерева есть свое лицо.
Женя шел по тропинке в направлении разваленных домов. В центр выходить особого желания не было. На улицах, как обычно, ни души, будто бы эта деревушка вымерла. Евгений был бы рад этому обстоятельству. Изредка парень поглядывал на собаку, которая так же с трудом проходила чрез препятствия, подготовленные им природой.
– Болото, а не деревня… – Выдохнул парень.
Питер тоже был построен на болоте. Но вряд ли эту деревушку можно назвать культурным местом. Но все куда проще – когда-то здесь были озера, и очень много. Во времена поднятия целины сюда приехало много людей и стали использовать эти водные источники для полива полей, которые находились здесь рядом. А затем совхоз стал выделять рабочим земельные участки прямо здесь же.