Евангелие от Агасфера
Шрифт:
– Да уж, – пробормотал Юрис, – иудино семя есть в каждом из нас.
Наина встрепенулась:
– Готова поспорить с тобой! Отношение к Иуде сформировано кем-то нарочно нарицательно – не было бы Иуды, не было бы всей этой истории с Голгофой и воскресением. Очевидно же, что это был самый преданный ученик и именно ему выпала самая сложная задача. Так когда-то и тебя, Альгис, Жорж поставил в ситуацию предательства, и ты до сих пор мучаешься, вспоминая эту историю. Что же до Иуды, то Иисус скорее всего поручил ему самое ответственное и тяжкое бремя. Жорж расскажет об этом лучше. Конечно, версия эта высказана впервые не мной и даже не им, а впрочем, может быть, и им. Кажется, с Борхесом он тоже имел какое-то общение. А у Борхеса есть рассказ «Три версии предательства Иуды», в котором
В комнате, где стоял стол с вином и стаканами, раздался шум. Любители философии, а с ними и наш герой отворили дверь, интересуясь, что там происходит. А там, между прочим, нерешительно топтались несколько новых персонажей – три женщины лет тридцати пяти – сорока и юноша, вероятно, студент. Навстречу им из другой комнаты уже выходил Жорж:
– Ну что, народ к разврату готов?
Глава 4
«Встречаются, чтоб разлучаться…
Влюбляются, чтобы разлюбить…
Мне хочется расхохотаться,
И разрыдаться – и не жить!
Клянутся, чтоб нарушить клятвы…
Мечтают, чтоб клянуть мечты…
О, скорбь тому, кому понятно –
Все наслаждения тщетны!..
В деревне хочется столицы…
В столице хочется глуши…
И всюду человечьи лица
Без человеческой души…
Как часто красота уродна
И есть в уродстве красота…
Как часто низость благородна
И злы невинные уста».
Игорь Северянин, «Поэза странностей жизни»
– К какому разврату?, – раздался тревожный и растерянный голос одной из вошедших дам.
– К очень простому, можно сказать – обыкновенному, бытовому, без всяких вычурностей и приспособлений, коими пользовался небезызвестный маркиз, – весело ответил Жорж, и самый тон его голоса, как показалось Фёдору, будто бы набросил на мрачное запущенное помещение и всех находящихся в нём, тончайшую паутину беззаботной расслабленности.
Выждав паузу и убедившись в том, что публика готова уже ко всему, чтобы он не предложил, старик продолжил:
– После… назовём это – эротических практик, Юрис покажет вам комплекс психо-энергетических упражнений для быстрого расслабления и максимальной мобилизации всех сил, ну а я сейчас оглашу домашнее задание на пару недель. Отчитаетесь потом Наине Карловне. Ежели вы со всей этой начальной программой справитесь, то сделаете первые серьезные шаги к неуязвимости.
– А если не справимся?, – поинтересовался юноша.
– А не справитесь – грош вам цена, и встречаться с вами в следующий раз не вижу никакого смысла. Итак, задание на дом. В социальных сетях, вы должны будете сделать несколько десятков постов от своего имени и без всяких смайликов о том, что, дескать, всё это не серьёзно. Нужно будет затронуть как можно больше самых животрепещущих тем, и аргументированно обозначить в них совершенно противоположное мнение и позицию тем, которых вы придерживаетесь. Тех, кто будет вас читать, важно не только
– А на личности переходить?
– Если для вас это совершенно не свойственно – то – обязательно, если же вы, наоборот, привыкли отвечать в этом стиле, тогда – наоборот, оперировать только фактами. Повторюсь – попробуйте охватить как можно больше острых тем! Если вы придерживаетесь либеральных взглядов – люто разгромите либерализм, ну а коли вы напротив, к примеру, националист – напишите предельно либеральный текст, пройдясь по проклятым нацикам, от которых все беды. Ненавидите власть – без малейшего намёка на стеб, сочините хвалебную оду ей. Вы склонны к ревности? Тогда напишите про поощрение свободных отношений, пуще того, как это славно – когда изменяет жена или муж. А склонны к свободным отношениям – защищайте с пеной у рта моногамию. Искренне пишите! Если считаете себя крутым интеллектуалом, запостите цитаты из Донцовой или Правдиной, если же любите гламур – произведите разбор какого-нибудь текста Лакана или Делёза. Любите прозу Германа Гессе и стихи Бродского? Раскритикуйте их в пух и прах. Считаете себя порядочной женщиной? – Замечательно будет выложить дюжину откровенных фоток. И так, как минимум, по двадцати темам – создайте публичный образ себя во всем противоположного себе вчерашнему. Если вы этого не сделаете, значит вы убийственно отождествлены сами с собою – о чём тогда нам дальше говорить? Задача ясна, надеюсь?
В ответ – несколько робких реплик, мол, «попробуем», впрочем, старый плут отвечать на них не стал, выдержав длинную театральную паузу.
Наина Карловна, схватила Фёдора за руки и, притянув к себе, принялась громко и выразительно шептать ему на ухо:
– Понял теперь, почему он Юриса давеча загасил? Мы считаем мысли своими, но ведь само слово – оно же ничьё. Слово, даже такое как «я» – не принадлежит мне, как это ни парадоксально – меня нет вообще…
Жорж, бросил внимание на эту милую сцену, рассмеялся и, обращаясь ко всем, вытянул руку в сторону Наины и Дяди Фёдора:
– Вот вам пример умников, то бишь, идиотов, иллюстрирующих толпу засранцев, о которых Карл Юнг писал в своей «Красной книге», как о глупцах, поклоняющихся Духу Времени и не ведающих Дух Глубин!
– Господь с тобой, Жорж, – возмутилась Карловна, – мы же как раз о глубинах!
– Вот именно, Господь со мной, а с вами хрен знает кто, – оборвал ее гуру, показав абсолютное нежелание оспаривать возражения.
Возникла пауза. Вновь пришедшим (впрочем, как и Феде), видимо стало неловко от показного авторитаризма старика, которого они почитали как Наимудрейшего. Студент, попытался затушевать сей неловкий момент:
– Уважаемый… эээ… Жорж, я наслышан, что вы общались со многими замечательными людьми. А вот с Юнгом вам доводилось встречаться?
– Я что похож на человека, который встречается с мудаками?, – в той же манере отвечал старый лис.
В это время Наина шепчет Фёдору:
– В конце пятидесятых Жорж был очень дружен с Юнгом, регулярно выступал на его конференциях «Эранос» в Швейцарии.
Нетрудно догадаться, что у нашего горемыки Фёдора от переизбытка противоречивых впечатлений дня, голова, мягко говоря, буквально идёт кругом. Одна большая мысль, которую, вопреки заверениям, без сомнения, образованнейших людей, он упрямо считает своей, вертится в этой бедовой головушке: «Это не просто секта, из которой, пожалуй, действительно не вырваться, но это еще и какой-то нелепый цирк с конями! Как мне удрать отсюда? Меня, вроде бы, никто не держит, но вот на волевое усилие, дабы покинуть этот зловещий аттракцион, я положительно не способен. Меня как будто в какой-то водоворот затягивает непонятная сила. Что делать?». Понятное дело, что вопрос сей – риторический, и никакого ответа на него Федя не найдёт, чувствуя только, что его крепко держит какая-то невидимая, но невероятно сильная рука. Знал бы он, куда эта «рука» поведёт его еще сегодня!