Евангелие от Иуды
Шрифт:
– Что – «престол»? Что, черт побери, значит «престол»?! – в нетерпении выкрикнул Кэлдер.
– Ничего. Ничего престол не значит. Просто гипотеза.
– А что насчет даты? Можешь определить ее хотя бы приблизительно?
Лео передвинул микроскоп к другому поврежденному участку. В работе он использовал перекрестные ссылки на сделанные ими фотографии. Вопросы Кэлдера начинали ему надоедать.
– Нельзя говорить с полной уверенностью. Мне кажется, еще рано делать выводы. Постоянное употребление подписанной йоты, например, общая простота букв, нехватка значков для обозначения придыхания и прочее… Первый век. Думаю, никто не станет отрицать, что текст очень ранний. А вот правдивость его содержания отрицать будут. Разумеется, они будут это отрицать, и никакие палеографические и радиоуглеродные экспертизы не убедят их в обратном. А теперь, если тебя не затруднит…
– Не смею тебе мешать, –
Лео поселили в пристройке к Центру, которая некогда была частной виллой, а теперь служила гостиницей для приезжих ученых. Рядом находился садик, в котором он мог в свободное время гулять. Садик зарос терновником и кактусами, агавой и опунцией; на ветру трепетали листья серебристых олив. Почва была красновато-бурого оттенка – цвета засохшей крови. Дни Лео ограничивались работой, ночи – мыслями о Мэделин. Он жил в пристройке, по вечерам гулял в саду, целыми днями работал в искусственной безмятежности архивов. Ему снились сны. Иногда его посещали соблазнительные сны о жизни и воскрешении, после которых он вынужден был просыпаться в постылом реальном мире и совершать резкий переход от возвышенного к тривиальному. Иногда Лео мучили кошмары, в которых он падал откуда-то сверху, летел к земле, парил в бездне; после этого он просыпался, испытывая искреннее облегчение, и обнаруживал, что это не сон, а явь. Мэделин была мертва. Не переместилась в иное измерение, не стала тенью в царстве Аида, а просто погибла. Ее разбитое тело упаковали и отправили в Англию, где и прошли скромные похороны в семейном кругу. Отныне она жила лишь в скупых воспоминаниях знавших ее людей, проживала странную, неполноценную загробную жизнь, напоминая знакомое лицо, что искажено десятком различных треснутых линз, но никогда не станет лицом реальной женщины – жившей, любившей и уж наверняка погибшей.
– Ужасная, ужасная трагедия, – сказал Гольдштауб, встречая Лео в аэропорту. – Но у тебя, по крайней мере, остается вера. – Он искренне пытался помочь – вот что превратило его слова в полнейшую нелепицу. Он пытался облегчить боль. – Лео, по крайней мере, у тебя есть твоя вера.
Но вера Лео, парализованная наркозом, простерлась на листе прямо перед ним и полностью зависела от осторожности его вмешательства:
«Это наследие Иешуа из Назарета. Он был сыном Аристоба(-улуса, сыном?) Ирода. Когда Аристобулус казнил своего [98] сына Иешуа (…спрятали?) Ибо предсказано было, что сын этот… (взойдет на) пр(естол?) Аристобулус был сыном Мариам [99] Гасмонея и матерью его [100] была Мариам (дочь) Антипатера (сына) Ирода и (дочь) [101] Антигона Гасмонея. Он клянется, что это правда, кто знает.
98
Читай как притяжательный падеж: «Аристобулуса». Аристобулус был вторым сыном Ирода Великого от второй жены Мариам I. Аристобулуса казнили по приказу Ирода в 7 году до н. э.
99
Т. е. Мариам I.
100
Читай как притяжательный падеж: «Иешуа».
101
В тексте наблюдается путаница в родственных связях. Возможный вариант прочтения: «Мариам (мать Иешуа) была дочерью Антипатера и его жены, которая, в свою очередь, была дочерью Антигона Гасмонея». Антигон был внуком последнего верховного жреца/царя из династии Гасмонея. Такое происхождение означает, что Иешуа принадлежал к роду Гасмонея ик роду Ирода как с материнской, так и с отцовской стороны».
Лео смотрел на ровные, тщательно выверенные мазки сажи сквозь прозрачный образ Мэделин:
«И пророчество гласило, что из Иакова выйдет звезда, скипетр, что будет править миром. И предсказано это в Священном Писании. [102] И отцом Иешуа назвали Иосифа, и спрятали его от Ирода, дабы дитя могло жить и взойти на престол, как предсказано было. Иосиф происходил из рода Рамати. Это был уважаемый человек, член Великого Сангедрина, и он очень хотел возвращения Израиля.
102
Числа, 24:17».
–
103
Бар-Кохба – предводитель антиримского восстания 132–135 гг. в Иудее. (Примеч. ред.)
– Возможно, это позволит отнести свиток ко времени восстания Бар-Кохба? – предположил Тедеши. Это был худой, костлявый мужчина с выдающимся адамовым яблоком и сутулой спиной, что свойственно всем людям, рост которых выше среднего.
Лео лишь отмахнулся.
– Бар-Кохба был не единственным претендентом на мессианство. К тому же нельзя упускать из виду вопрос об Иосифе, приемном отце Иешуа…
– Вот здесь и возникает новозаветная легенда, – сказал Кэлдер, сидевший во главе стола. – Приемный отец; то, что надо. В общем-то, этот свиток подтверждает историю из святого благовествования, правда? – Потолок был усеян небольшими лампочками в углублениях и напоминал звездную галактику. Серебристая седина Кэлдера блестела в отраженном свете.
– В некотором смысле, – согласился Лео. – Но не в том смысле, который ты подразумеваешь. Этот Иосиф – Иосиф Аримафейский. [104]
Воцарилось молчание.
– Кто-кто?
– Иосиф Аримафейский. – Как ни странно, вопрос был совершенно ясен. – Аримафейский, Arima.th.ea. Ramathain.Первым это определил Ювсебий, потом – Джером. Не думаю, что кто-либо из ученых, занимающихся исследованиями Библии, оспорит это.
104
Иосиф Аримафейский – согласно Новому Завету, снял тело Иисуса с креста и собрал его кровь. (Примеч. ред.)
– Иосиф Аримафейский был приемным отцомИешуа?
– Так здесь написано. – Лео мрачно улыбнулся Кэлдеру. – Это же подтверждение, которое вы искали, не так ли? Подтверждение того, что Иешуа Назир – это и есть Иисус из Назарета. В этом присутствует какая-то скучная правда, да? Таким образом объясняется очень многое из Нового Завета: кем был Иосиф, почему его беспокоила судьба Иисуса, почему он положил его в гробницу. Очень многое.
Все устремили взгляды на Кэлдера, ожидая ответной реакции. Но тот лишь перебирал бумаги, и движения его были быстрыми и нервными, словно он куда-то торопился.
– Кто же, черт побери, это написал?! – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Кэлдер казался абсолютно беспомощным. Он хотел получить ответы, а ответов не было. – И ради всего святого, какую он преследовал цель? –Привычная ирония, казалось, исчезла без следа.
– Мы уже неоднократно об этом говорили, – усталым голосом промолвил Тедеши. – Это всего лишь досужие вымыслы. Историки и археологи могут представить это в каком угодно свете, но на самом делеэто лишь версии, предположения. Все, что у нас есть – единственная бесспорнаявещь, которая у нас есть, – это текст.
Кэллер огляделся по сторонам, словно подыскивая нужные слова.
– Эта информация должна быть совершенно секретной, – решил он. Слово «секретная» казалось очень уместным. Secretus,«разделенный». Существует «секрет», таинство мессы, молитвы, которую бормочет священник во время сбора пожертвований. Тайное знание – это то знание, которым обладают приобщенные к гностическим обрядам.
– Разве подобные вещи не являются всеобщим достоянием? – сердито спросила Лия. – Большую часть жизни я посвятила борьбе за полную публикацию Кумранских свитков. Я не хочу быть причастной к очередному замалчиванию в научном мире.