Евангелие от Иуды
Шрифт:
Лео нахмурился.
– Откуда вы меня знаете?
– Пресса, – сказал парень. – «Il Messaggero». [91] Можете рассказать мне о гибели той женщины, жены английского дипломата? Можете рассказать? – Он выставил небольшой диктофон. Лео видел, как внутри крутятся колесики. Он оттолкнул парня.
– Ничего я вам не стану рассказывать.
Парень побежал за ним следом.
– Вы можете подтвердить слухи? – И вдруг, как гром среди ясного неба, Лео ослепила фотовспышка.
91
«Il Messaggero»– итальянская газета. (Примеч.
Он пулей вылетел в широкие двери, солнечный свет ошеломил его. Лео побежал по тротуару. Мимо проплывали автобусы, петляли по площади, настигаемые косяками мопедов.
Он перешел на другой берег реки. Вода мягко, но решительно катила воды под мостом. Пахло асфальтом и выхлопными газами; должно быть, похожие миазмы окутывали Аид, Гадес, Тартар – как ни назови обитель смерти. Мэделин шла рядом, его личный образ Мэделин – язвительная остроумная, нормальная Мэделин, а не истеричка, которая стала бы вешаться на мужчин или бросаться с крыши. Она сопровождала его на узких улочках старого города, до самого Дворца Касадеи, где незаметно исчезла, и в подъезд он шагнул ужев одиночестве. Из застекленной будки за ним наблюдал портье. Лео медленно поднялся наверх и вошел в квартиру. Жилище казалось таким же заброшенным, как в первый раз, когда он осматривал его вместе с Мэделин. Но после она заполнила эту неуютную берлогу собой, вдохнула в нее жизнь. Сейчас же квартира казалась пустой, как склеп. Лео нашел ее фотографию – ту, которую она подарила ему, прежде чем отвезти в аэропорт. Фотография эта была наделена дивной силой, мощью подлинной иконы. Он положил снимок на стол. Вроде портрета на могильном камне: торжественно-строгий облик незнакомого человека, Мэделин, которую он не знал. Беда в том, что больше ничего не осталось. Лео так хотел, чтобы она показалась в дверном проеме и поздоровалась с ним, как обычно. Снова начиная паниковать, он даже попытался вообразить себе эту картину: ключ поворачивается в замке, дверь открывается, фигура Мэделин возникает в образовавшемся пространстве. Но лица у нее не было. Она трахалась с другими мужчинами.У нее не было лица. Ни того лица, что, улыбаясь, взирало с фотографии, ни какого-либо иного. Он потерял ее, а вместе с ней потерял все свои воспоминания. Она трахалась с другими мужчинами.Лео вынул ландыши из вазы и выбросил их. Цветы завяли, а вода загнила.
Тирания телефона. Он звонил весь день, хныкал, как докучливый ребенок. Подтверждает ли он, что… Отрицает ли он… Голоса задействовали весь языковой спектр, от безукоризненного английского до чистого итальянского, включая все промежуточные стадии. Не мог ли он дать интервью?… Правда ли, что…
В тот же вечер позвонил Гольдштауб.
– Это правда? – спросил он.
– Что – правда? Оставьте меня в покое хотя бы на миг!
– Мэделин, Лео… Все английские газеты пережевывают эту новость. Так это правда?
– В смысле, правда ли, что она мертва? Тогда да, ответ положительный. Я не знаю, что еще ты мог прочесть в газетах
– Господи Всемогущий, Лео…
– Очень сомневаюсь в его всемогуществе.
– Перестань острить. У тебя проблемы?
– В полиции, похоже, думают, что это я ее убил.
– Галиматья.
– А они вообще занимаются галиматьей.
Позже позвонил Джек. Он говорил ровным, бесцветным голосом.
– Не забудь ознакомиться с завтрашней английской прессой, – посоветовал он.
– Что? О чем ты? – Но Джек уже повесил трубку.
На следующее утро Лео обнаружил письмо. Оно лежало в почтовом ящике возле каморки портье. Почерк на конверте был незнакомый, марка была римская. Лео разорвал конверт, перебирая в уме возможные варианты: письмо от кого-то из сочувствующих, письмо от недоброжелателя (его уже неоднократно обвиняли во всех смертных грехах по телефону), письмо, никоим образом не связанное с гибелью Мэделин. Но письма с того света он не ожидал. Эксперт-графолог, разбиравший шифры двухтысячелетней давности, знаток
92
Унциальное письмо (унциал) – особый тип почерка в средневековых греческих и латинских рукописях. (Примеч. ред.)
93
Минускулы (от лат. minusculus– маленький) – буквы, имеющие упрощенное строчное написание. (Примеч. ред.)
«Я уже пыталась это сделать», – было написано там.
Неприятное ощущение. Тошнота, скопившаяся где-то в области грудины; головокружение; десятки голосов одновременно трещат в мозгу, десятки едва слышных шепотов. Лео поискал взглядом место, куда можно было бы присесть. Беспомощный, он стоял в полумраке арочного входа во Дворец Касадеи, а портье наблюдал за ним сквозь стекло своей каморки. Нужно было пройти во двор, на солнечный свет, к мелкой мороси фонтана, где зеленели стебли свежего папируса. Лео присел на ступень пьедестала и взглянул на страницу.
«Я уже пыталась это сделать. О да, у меня есть опыт в подобных вещах, я разве не говорила? Какое-то лицемерие. Я не говорилатебе об этом, потому что боялась тебя спугнуть. Возможно, эта попытка также не увенчается успехом. В таком случае я пишу сама себе. Конечно же, я хочу извиниться. Я прошу прощения за то, что навязывалась тебе (а кто еще может простить, кроме священника?). Мне очень жаль. Главное, не казни себя. Ты не виноват. Просто скажи себе, что так будет лучше. Красивое, идеальное расставание. Щелкнул пальцами – и все.
Может быть, мне не хватит смелости. Может, я прокрадусь в твой подъезд и умыкну письмо, пока ты его не прочел. Мне не впервой. Боюсь, ты очень многого не знаешь.
Дочитав, Лео чуть не рассмеялся. Объятый множеством эмоций одновременно, он чуть не рассмеялся. И уж точно улыбнулся. Однако письмо это ставило больше вопросов, чем давало ответов, ибо он по-прежнему не мог найти в этих каракулях причину содеянного (он догадался, что она писала в машине, незадолго до того, как купить букет ландышей и отнести их в квартиру). Почему она не оставила записку на видном месте? Или это было частью ее шутки? Ты была настроена шутить, когда собиралась свести счеты с жизнью? Что ты чувствовала? Лео Ньюман, бывший священник (давайте говорить начистоту), бывший любовник, бывшее все, вовсе не хотел совершать самоубийство, так почему же самоубийство совершила Мэделин Брюэр, у которой было все: муж, дети, друзья, даже любовник (если бы она захотела закрепить это легкое отклонение от нормы) – зачем ей убивать себя? Себя, а не его?
Его, всегда способного ответить на любой вопрос, оспорить любой довод, а теперь лишившегося всех ответов зараз.
Лео лично отнес улику в магистрат. Ему пришлось прождать почти целый час, потому что следователь присутствовала на судебном слушании.
– Вот, – сказал он, когда она наконец его приняла. Она взяла письмо и с трудом прочла, не зная ни особенностей английского почерка, ни особенностей языка.
– Что значит это слово?
– Лицемерие.
Следователь подобрала итальянский эквивалент – «disingenuo»– и, кажется, уловила смысл. Она дочитала до самого конца – ироничного прощания навек.
– Это действительно написано потерпевшей? Это ее почерк?
– Ямогу ручаться, что это написал не я. Ее ли это почерк лучше спросите у эксперта.
– Мы будем вынуждены изъять это письмо как улику. Отправим его на экспертизу. Нам понадобятся заверенные образцы ее почерка.
– Это означает, что она покончила с собой, – сказал Лео. Следователь улыбнулась ему, будто наивному ребенку.