Евангелие от Ивана
Шрифт:
— И даже правами на землю под Кремлем? — владыка перестал от изумления цокать языком, продемонстрировав вопросом, что он вполне современный человек рыночных убеждений.
— Да, — ответил гость, продолжая стоять на коленях.
— Прошу вас подняться. Будьте любезны, садитесь в кресло, — этим предложением владыка показал, что он не восточный тиран, а европейский человек.
Гость встал, непроизвольно низко поклонился и сел в кресло напротив. Заметил, как лица хозяина коснулась едва уловимая гримаса брезгливости.
— Вы когда-то много лет работали в научном институте. Это последствия какого-то эксперимента?
— Не думаю, что это так, ваше величество. В экспериментах подобного рода не участвовал. Кроме экономических экспериментов в Советском Союзе, а потом в России, о чем вашему величеству хорошо известно.
— Вы связаны подпиской о неразглашении? — хитро сощурил глаза владыка.
— Какие сейчас подписки! Мы связаны с вами куда более серьезной тайной, ваше величество. По сравнению с нею, что значит какая-то бумажка? — гость отважился напомнить хозяину о том, что их связывает.
— О, да. Едва не забыл, извините, — парировал владыка. — Помните, в контракте было условие, чтобы команды подводных лодок пользовались во время еды исключительно ножевилками имени чудотворного Степана Лапшина? Докладываю, в кают-компаниях висят его портреты. Подводники считают мистера Лапшина своим покровителем. Мы знаем, что чудотворный Степан живет и здравствует, но пригласить в гости, чтобы он посетил подлодки, по понятным причинам не можем. Позвольте вручить вам набор, специально сделанный для вас. В нем ножевилки — точная копия тех, которыми пользуются моряки. Металл, извините, несколько иной.
С этой шуткой владыка раскрыл инкрустированную драгоценными камнями шкатулку из слоновой кости. Гость с великим трудом изобразил радость на лице из латекса. Принимая обеими руками подарок, встал и опять поклонился, отдавая дань уважения положению хозяина. Тот тоже поднялся и стал прощаться, явно задумываясь: стоит ли этому чудовищу подавать руку или нет? Пересилил себя и подал, но тут же отдернул, поскольку мистер О'Шанс вознамерился обслюнявить ее благодарственным поцелуем.
Вечером высокого гостя посетили два почтенных аксакала — здешний верховный муфтий, в ярких и богатых одеждах, и знаменитый целитель, в скромной хламиде и клетчатом платке без всяких черных колец. Посетители бесконечно учтиво, как к гостю самого владыки, относились к мистеру О'Шансу, то и дело складывая ладошки и отвешивая ему поклоны. Но когда гость, распахнув халат, предстал перед ними во всем своем великолепии, аксакалы, пораженные увиденным, минут пять дружно цокали языками. Воздевали взоры к небесам и самозабвенно складывали ладошки.
Потом наступило время намаза, и аксакалы, разостлав коврики, помолились. Наконец, верховный муфтий обратился к гостю:
— Мы молились за вас, многоуважаемый высокий гость. Но наши молитвы были бы лучше услышаны Аллахом, если бы вы стали правоверным мусульманином. Однако мы заметили, что обряд обрезания над вами был совершен.
— Да, высокий духовный отец, в детстве обрезали. Ведь я родился в иудейской семье. Потом стал убежденным атеистом. Когда в Москве обратился за помощью к знаменитой госпоже Вилене, она сказала, что ее целительные чары бессильны, пока я не приму православие. Я крестился, но чары так и остались бессильными.
— Наши молитвы не будут благосклонным
— Что вы имеете в виду? — спросил мистер О'Шанс, поскольку ему не очень понравилась перспектива стать побиваемым камнями. Мало ему около-бричковского ФМЭ?
— Не стоит беспокоиться, многоуважаемый высокий гость, — впервые за время встречи муфтий позволил себе улыбнуться, да и то покровительственно. — Этот обряд мы совершим в глухом селении, где о вас никто нее слышал и никогда не услышит. Без вашего участия. У нас есть чучело, мы назовем вашим шайтаном и побьем основательно камнями. Для надежности соберем сорок девственниц, каждая из которых бросит по двадцать четыре камня.
«Где он найдет столько девственниц?!» — легкомысленно удивился гость. Он с обычным атлантизмом привык цинично оценивать людей, не отдавая себе отчета в том, что в данном случае оскорбляет всех мусульманок и мусульман. Обратил ли Всевышний на святотатственную мысль?
— Не ведаем, успеете ли вы до своего отъезда завтра стать правоверным мусульманином, поскольку это можно сделать и в России, и в Америке, но вы уедете из нашей страны без своего шайтана.
Мистер О'Шанс сам был уже стопроцентным шайтаном, но был поражен известием, что он завтра покидает страну. Это было равносильно объявлению его персоной нон грата. Вначале ему настойчиво советовали стать мусульманином, а потом, когда он признался в своем еврейском происхождении, вынужденном переходе в православие, духовная власть дезавуировала собственное предложение. Судя по всему, муфтий обладал огромным влиянием на хозяина страны, который вряд ли знал, что его гостю указали на дверь.
— Позвольте поблагодарить вас, высокий духовный отец, за незаслуженное внимание к моей скромной особе. Буду также весьма признателен вам, если вы передадите его величеству самую большую благодарность за исключительно теплое и радушное гостеприимство. Прошу также передать его величеству, что покидаю вашу благословенную страну с глубоким удовлетворением и что навсегда останусь ее верным другом.
— Многоуважаемый высокий гость, ваши слова будут немедленно переданы его величеству.
— Мне бы хотелось услышать высокочтимого знаменитого целителя, — заявил требовательно мистер О'Шанс.
— О, пожалуйста, — и муфтий с едва заметным поклоном сделал шаг назад, как бы освобождая главное место для своего спутника.
Знаменитый целитель сделал шажок вперед, поклонился гостю поуважительней, чем духовный отец и неожиданно заговорил почти по-русски:
— Для вас кито-то сиделал пальшой черны магия! В вашей ситране есть воскресши Стёбка Лябшин. Она дольжен обмотать сэбя вэс, от галявы до ньог, хароши шерстяной нитка. Чисты шерст! Ему надо лежать три дня и три ночи с этай нитка в грабу с кришкай. Ни ест, ни пит! Даже пиво! Патём вам обматывать себья этай нитка, лажица в этат же гроб. Тоже три дня и три ноч. Ни ест, ни пит! Даже пиво! Хвост отпадет, шерст атвалица. Пока Стёбка лежать гроб, вам стать правоверный мусульманын. Для верност и надежност.