Эвервилль
Шрифт:
— Ты недостаточно на них насмотрелся?
— Мы с тобой видели больше чем достаточно, ты и я. Тем не менее мы еще не видели ничего. Да, ничего. — В его голосе послышалось воодушевление. — Они переделают весь мир.
— И ты этого хочешь?
— А разве ты не хочешь? — спросил он.
Тесла забыла, как ловко он умеет убеждать и до чего хорошо знает все потайные струнки ее души.
— Этот хаос не доведет до добра, Тесла, Все ожесточились. Всё растоптано. Мир пора приводить в порядок.
Как любой великий лжец,
— К несчастью, наш биологический вид не в состоянии излечиться без посторонней помощи, — продолжал он. — Но не беспокойся. Помощь близка.
— И когда она придет…
— Я уже сказал. Все изменится.
— А ты…
— Что я?
— Что будет с тобой?
— А… ты вот о чем.
— Да, я об этом.
— Я, конечно, стану здесь царем зверей.
— А серьезно?
— Серьезно? У меня будет Искусство. Да, Искусство… Рано или поздно все возвращается к нему. И я буду жить од ним бесконечным днем вечности.
— Звучит неплохо. А как насчет остальных?
— Иады решат. Тебя они точно оставят. Наверняка. По-моему, они неравнодушны к женскому полу. Десять лет на зад тебя бы использовали для размножения. Теперь, конечно, ты больше годишься для удобрения. — Он рассмеялся. — Не волнуйся, я позабочусь, чтобы от тебя была польза.
Она почувствовала, как что-то коснулось ее лодыжки, и поглядела вниз. Она увидела ликса раз в шесть-семь крупнее всех, каких видела раньше, Тварь свернулась в кольцо вокруг ее ног и подняла голову. В открытой пасти виднелись ряды багровых зубов, острых как иголки.
— Подожди, — сказала она.
— Некогда ждать, — сказал Киссун. — Возможно, завтра я отыщу тебя в прошлом. Возможно, я достану тебя из Пет ли, и мы обсудим, как ты сегодня умерла.
Лике обвился вокруг нее и пополз вверх.
Тесла вскрикнула и невольно шарахнулась, но кольца ликса крепко держали ее ноги. Тесла пошатнулась, не удержав равновесия, и больно ударилась спиной об обломок мебели. Из глаз посыпались искры, и она наверняка потеряла бы сознание, если бы не Рауль. Он вопил во весь свой беззвучный голос:
— Держись, Тесла! Держись!
Когда в глазах прояснилось, она посмотрела на камин. Ликсы, что заползли туда перед ее беседой с Киссуном и грелись возле огня, теперь повернули к Тесле свои маленькие головенки. И вдруг они хлынули к ней сплошной черной массой.
Тесла попыталась подняться, но огромный лике обвился вокруг нее так, что она не могла шевельнуться. Она еще надеялась на Фебу, вертела головой во все стороны, пытаясь ее увидеть, и звала на помощь. Но Фебы не было. В комнате остались только Киссун и его армия.
Тесла перевела взгляд на камин и, будто кошмаров было недостаточно, вдруг поняла, что там делали ликсы. Они не грелись, они кормились. Обгоревшие ветки на самом деле оказались костями, а посередине лежал не камень, а голый человеческий череп.
Тесла всхлипнула от ужаса. И тут на нее бросились ликсы.
XII
— Она жива?
Эрвин опустился на корточки перед женщиной, лежавшей ничком у порога. Со лба у нее текла кровь, из угла рта стекала струйка рвоты, но она еще дышала.
— Жива, — сказал он. — Ее зовут Феба Кобб.
Входная дверь была открыта настежь. Из глубины дома тянуло дерьмом и горелым мясом. Эрвину в его нынешнем состоянии нечего было терять, но он испугался, как никогда в жизни. Оглянувшись на трех своих спутников — Нордхоффа, Долана и Диккерсона, — он увидел страх и на их лицах.
— Он ведь с нами ничего не может сделать, верно? — спросил Эрвин. — По крайней мере, сейчас.
Нордхофф пожал плечами:
— Откуда мне, черт побери, знать?
— А что, если он нас видит? — откликнулся Диккерсон.
— Мы ничего не поймем, если будем стоять в дверях, — нетерпеливо проговорил Долан и, переступив через тело Фебы Кобб, вошел в дом.
В Эрвине внезапно проснулся хозяин. Это его дом, и если кто-то должен войти в него первым, то именно он.
— Погоди, — остановил он Долана и шагнул через порог.
Ликсов не интересовало ее тело (возможно, оттого что кожа Теслы огрубела на солнце за годы странствий). Ликсы желали другого: им нужны были рот, ноздри, глаза и уши, чтобы забраться внутрь.
Тесла отбивалась, каталась по полу, плотно сжав губы, начиная задыхаться и чувствуя, как тычутся в них мерзкие твари. Они уже забрались в нос. Как только она разомкнет губы, ликсы заберутся в рот, и это будет конец.
— Тесла…
— Отстань.
— Все пропало.
— Нет.
— Я хочу, чтобы ты знала…
— Нет, говорю тебе. Нет!
Она услышала, как Рауль рыдает, и это был не человеческий звук.
— Держись, — сказала она. — Это… еще… не конец…
Он перестал всхлипывать, но она нутром чувствовала его страх, будто теперь, в последний момент, он делил с ней не только сознание, но и тело.
Как бы она ни сопротивлялась, это все-таки был конец. Воздуха не стало, и легкие стремились вдохнуть его — сей час или никогда. Ликсы только и ждали этого, но у Теслы не осталось выбора. Она разлепила губы, судорожно втянула воздух, не разжимая зубов, и ликсам хватило этой щелки. Тесла тотчас ощутила, как они поползли внутрь, забираясь под язык, соскальзывая в глотку.
Ее затошнило. Подкатила рвота, и рефлекс оказался сильнее воли. Рот открылся, зубы разжались. Этого как раз и дожидались ликсы: они мгновенно хлынули в рот. Тесла кусала их, выплевывала отдававшие дерьмом и гнилью куски. Но на каждого погибшего ликса приходилась парочка живых, спешивших добраться до ее нутра и готовых рискнуть.