Евгений, Джек, Женечка

Горышина Ольга

Ярослав утопал наверх, Джек привалился спиной к холодильнику — я не стала ничего говорить. Ни про Влада, ни про холодильник, потому что ничего не собиралась из него вынимать. Лучше завтра поем. Голодание бывает даже очень полезным. Особенно в моменты, когда в тебя ничего все равно не влезет.

— Ты не догадался принести мне какой-нибудь одежды? — спросила я с надеждой.

Джек кивнул.

— Я не лазил в шкаф. Взял только твою пижаму и халат со стула. Ну и чистые полотенца повесил в ванную.

Я кивнула и тихо поблагодарила. Взгляд мой покоился на

диване, застеленным моим постельным бельем.

— На чем твоя мать спит?

— У тебя две подушки было. Я оставил ей одну.

— Тогда ладно.

— Есть будешь?

Я мотнула головой — отрицательно.

— Я в душ и спать. Ты тоже ложись. Тут места на двоих хватит.

Он усмехнулся, не сводя с меня глаз.

— Валетом?

— Хватит… Мне уже не до смеху. Спи нормально. Иначе я вызову завтра такси. Мне еще детей малых поднимать. Я не хочу с тобой разбиться…

Я сжала губы — ничего ведь не имела в виду, просто фраза…

— У меня больше ни одной аварии не было.

— Джек, извини, я не о том… Твоя мать мне вчера все рассказала. Но я и до этого знала, что это не твоя вина. Пожалуйста, ложись спать.

Я не шептала — просто говорила тихо. Никакой крамолы в моих словах не было и никогда не будет.

Я ушла в душ. О вешалке Джек не подумал, пришлось положить костюм на стиральную машину. Проверила наличие на полочке сухого шампуня и выдохнула. Можно голову не мочить, только лицо. Фен тихо не включишь. Зато халат можно плотно запахнуть. И вовремя, потому что на кухне я застала Татьяну Борисовну. Джек сидел вприсядку подле пса и наглаживал его прижатые некупированные уши. Мне тоже от вида его матери сделалось страшно, только уши наоборот заострились, точно у эльфа.

— Почему вы не спите? — спросила я первой, но в ответ получила другой вопрос, почему я не ем. — Я перекусила в офисе, — соврала, чтобы не вдаваться в подробности моего состояния. — Надеюсь, дети хорошо себя вели?

Нареканий не было. Но даже будь они, Татьяна Борисовна их бы не озвучила.

— Мне очень жаль, что так получилось. Я старалась найти вам подмену, но моя няня только утром вернется на дачу.

— Не надо извиняться.

Конечно, не надо. И не надо стоять на кухне и держать меня подле разобранного дивана испепеляющим взглядом.

— Я действительно очень устала и хотела бы лечь спать. Завтра рано вставать.

Я взглянула на нее так, что у нее не повернулся язык продолжить разговор. Мать ушла наверх, а сын продолжил сидеть над моей собакой с опущенной башкой. Получил подзатыльник за шашни со мной, что ли?

— Жень, давай уже ляжем спать, — сказала я специально во множественном числе, чтобы хоть как-то смягчить ситуацию. — Берсерк, свалил бы ты уже на свою подстилку! Место!

И шнауцер впервые меня послушался. Джек тоже. Пока я развешивала по спинкам стульев пиджак с брюками, он избавился от своей одежды и спрятался под пледом. Под его взглядом пришлось скинуть халат. Плед не двуспальный, да и подушка у нас одна на двоих. И когда его руки сомкнулись у меня под грудью, я ничего ему не сказала. Только сделала — сильнее

к нему прижалась. Это наша первая ночь вдвоем в прямом смысле этого слова. И пусть она совсем не такая, как хотелось бы, но она первая и другой такой не будет.

Ну а чего ты, Славка, ждала? Для начала я не ждала Джека… Но двадцать лет назад я уже просила его в открытую прийти домой. К нам… Он, видимо, не так понял, поэтому сегодня у нас есть диван, его бывший дом и его злая мама под боком. Красота да и только!

Я не спала, хотя и понимала, что драгоценные минуты отдыха безжалостно уходят в вечность. Джек тоже не спал — я чувствовала спиной его неспокойное дыхание. Потом его рука с живота поднялась к моим пальцам. В полумраке, который дарили опущенные жалюзи, он нашел безымянный палец моей правой руки и скрутил кольцо.

— Теперь я смогу уснуть, — буркнул он мне в лопатки, когда кольцо исчезло из нашей постели.

— Куда ты его дел? — спросила я тихо.

— Не скажу.

— Не будь свиньей! — прошептала я, не повернув к нему головы.

Да и не смогла бы, такой крепкой была его хватка, губами он уперся мне в ключицу, и посмотреть в его довольную рожу не было никакой возможности.

— Буду козлом… Я уже стал им в своих собственных глазах. Никогда не думал, что стану спать с чужой женой.

Мое тело сжалось не только снаружи, но и внутри — во мне не осталось больше пустоты, все наполнилось им, козлом по незнанию.

— Ты не козел… — я зажмурилась, прежде чем вновь открыла рот. — Это фейковое кольцо. Я официально в разводе.

Моя голова скатилась с подушки и уперлась ухом в валик дивана, а потом ее пригвоздила к месту рука Джека, захватившая вместе с обшивкой и прядь моих волос.

— Это шутка такая?

— Это тайна, — прошептала я ему в нос, которым он чуть не выколол мне глаз. — Мы никому не сказали. Мы не знаем, как сказать…

— С русским языком проблемы? Словарный запас маленький?

— Ты мне волосы прижал…

Он с извинениями убрал руку, и я подтянула себя наверх, вместе с пледом, чтобы прикрыть нервно вздымающуюся грудь.

— Пожалуйста, никому ни слова, — прошептала я. — Я хотела сказать тебе еще в бане, — врала я. — Но я знаю, какой ты импульсивный. Я должна подготовить Ярослава. Не знаю только, как… Все было бы гораздо проще, согласись он жить со мной, но он хочет к папе…

— Или просто в Москву? — перебил Джек таким же страшным шепотом.

— Или в Москву… Но я понимала, что в одном городе и на одной работе мы с Владом не можем оставаться.

— Разве Москва такая маленькая? — усмехнулся Джек.

— Я хочу спать, пожалуйста…

Я сползла на подушку, и Джек лег рядом.

— А если твой сын застанет нас в одной постели?

— Думаешь, он считать койко-места не умеет? Или думает, что ты спишь на полу?

— Я вообще-то сказал ему, что у меня есть спальник…

— Скажу, что я тебя пожалела…

— Вот не надо только меня жалеть! — огрызнулся Джек в голос, и я стиснула зубы.

Прикусить бы мне язык, который с мозгами окончательно раздружился!