Евгений, Джек, Женечка
Шрифт:
— Тише… Отвернись от меня и спи.
— Думаешь, я могу отвернуться? И спать? После такой новости?
— Ты ей рад или как? — усмехнулась я хрипло.
— Мне убить тебя хочется. Если бы ты мне доверяла, то сказала бы правду сразу.
— Я же сказала, что хотела признаться в бане…
— Хотела — это ни о чем не говорит. Ты этого не сделала.
— А ты обещал спать, а сам…
А сам накинулся на меня голодным зверем. И мне бы оттолкнуть его, но руки сами обвили ему шею и удерживали нас нос к носу, пока
— Хватит, — простонала я ему в ухо. — Продолжения все равно не будет…
— Тебе восемнадцать уже есть?
Я сжала ему щеки, но Джек и не собирался говорить — ждал от меня ответа.
— Не смешно, дурачок! Не смешно! Джек, пожалуйста, веди себя тихо…
И я сумела приложить палец к его губам, но он мне его прикусил… Вот так и знала! Теперь всю руку откусит с запретными знаниями. С моим пальцем во рту он пробубнил достаточно тихо:
— Если тебе уже восемнадцать, то почему мы до сих пор не женаты?
51. Мамаша
— Потому что второй час ночи, — пыталась удержать я голос на серьезной ноте. — ЗАГСы закрыты. Пожалуйста, спи, а не хочешь, дай спать мне… — добавила тихо, но намного грубее.
— Но ведь среда не выходной день, и утром они откроются… — не унимался этот малолетний засранец в теле взрослого мужика.
— Утром мне нужно быть не в ЗАГСе, а на складе. Слушай, ты можешь отстать? — я повысила голос, насколько позволяла наша с ним конспирация.
— Этого я тебе не обещал, отстать… Я наоборот жениться на тебе обещал. И ты обещала выйти за меня. Забыла?
— Пожалуйста, спи… — уже почти что взмолилась я.
— Ты так и не ответила: ты выйдешь за меня замуж?
Джек стиснул мне пальцы, на обеих руках: заставил меня поднять руки, но я не сдавалась — надеялась все же поспать.
— Слушай, я вдруг поняла, что восемнадцатилетние мальчики меня больше не интересуют. Ты подрасти немного, — пропела я тихо строчку из известной песни, — согласна подождать. Давай спать. Пожалуйста…
Он снова обнял меня и уткнулся носом в лопатки. В такой позе его и застал Ярослав, в котором вдруг проснулся дух ответственности перед четвероногими друзьями.
— Который час? — не стала я демонстративно выкручиваться из объятий спящего.
— Восемь, — буркнул Ярослав, глядя мимо дивана. — Кот разбудил.
Теперь собака будила меня, шумно лакая воду.
— Что тебе на завтрак приготовить?
— Там уже каша есть…
Я принюхалась. Точно.
— Ну и что? Хочешь омлет? Три дня подряд каша — слишком даже для меня.
Ярослав пожал плечами и бросил, что ему без разницы. Как только за ними хлопнула дверь, я слезла с дивана и, запахивая халат, вошла на кухню. Мультиварка выключена. Запах шёл от кастрюльки на плите. Я тронула ее бок и отдернула руку. Ну прекрасно, прекрасно же! И плевать —
— Зачем ты готовишь? Я уже сварила кашу!
Хотелось огрызнуться — я не слепая! Только глухая, что не услышала ваши шаги даже сейчас. Татьяна Борисовна уже одетая стояла у стола, раскачивая стул. Нервничает — оно и понятно. Застать сыночка в постели с замужней дамой, когда она подыскала ему порядочную невесту — зрелище не из приятных.
— Это для Ярослава. Он терпеть не может гречневую кашу. Сварить вам кофе?
Она кивнула. Я, тоже молча, принялась выполнять обещанное. Надзирательница уселась на стул. Но я ничего не чувствовала — раскаяния уж точно. Пусть считает, что та пощечина в больнице была за дело.
— Женя, держись за перила! — увидела я дочь, обеими руками вцепившуюся в куклу.
На мой крик среагировали оба — Джек ещё и к лестнице в чем был подскочил, и получил в руки куклу. Или куклой! А дочка понеслась ко мне. Пришлось отскочить от кофеварки и подхватить ребёнка.
— Ты не уйдёшь сегодня?
Глаза в глаза, точно в зеркало смотрюсь. Поверь, родная, мне тоже плохо.
— У меня очень много работы сегодня. К тебе тетя Лена придёт, и вы дособираете замок.
— А баба Таня?
Я не повернулась к столу. Не много ли у моего ребёнка бабушек?
— Ей нужно домой. Ты кашу будешь или омлетик?
— Кашу…
Я посмотрела через детское плечико — Джек не сводил с нас глаз, прижимая к груди куклу. Все ещё к голой груди. Ну и джинсами он тоже, понятное дело, не озаботился.
— Забери у дяди Жени куклу. Ему одеться надо.
— А мне?
— А ты в пижаме.
— А он?
— А он без пижамы, — попыталась я обойтись без нервного смеха. — Жень, это твоя кукла, не его… Отнеси ее наверх и иди оденься.
— Я сама не могу…
Я протянула ей руку, другой забрала по дороге куклу. Наверху выдохнула. Только наверху. Услышала, как хлопнула входная дверь, и снова напряглась. Не хочу знать, что подумал про нас Ярослав. Я достала из шкафа новую майку и пиджак с коротким рукавом. За брюками нужно было вернуться вниз. Ярослав уселся в кресло в углу гостиной и держал за ошейник Берьку, который решил, наверное, припомнить Джеку все обиды за раз. Тот не только оделся, но и успел собрать диван, только белье, сложённое аккуратной стопочкой, напоминало о ночи. Сейчас он возился с кофеваркой. Его мать сидела над одинокой чашечкой, сваренной ещё мною. Я достала из холодильника сыр и ветчину, поджарила тосты. Разделила омлет между Ярославом и Джеком. Остальным пришлось есть кашу. Даже Берьке, который единственный выглядел по этому поводу счастливым.