Евгения, или Тайны французского двора. Том 2
Шрифт:
– Прежде! С тех пор здесь существует ход, соединяющий эти два дома, выстроенные в одно время, – тихо сказал Бернандо.
Теперь мнимый герцог увидел, что все рассказы старика на дороге оказались верными. Старик говорил ему, что гостиница соединяется с монастырем.
Старый монах, шедший впереди, повернул за угол выбеленного коридора; несколько ступенек вели в подвал.
– – Внизу темно, – прошептал Бернандо, – будьте осторожны, держитесь все время рукой за стену.
– Я иду за вами, –
Спустившись по лестнице, они вошли в темный коридор, вероятно, высокий и со сводами, потому что шаги Эндемо громко раздавались; монахи же шли тихо: они носили сандалии.
Через некоторое время Бернандо остановился, вынул ключ из кармана и отворил дверь. Они вошли в новый боковой коридор. Монах запер за собой дверь.
Пройдя несколько шагов, Бернандо, как показалось, отодвинул с дороги какой-то большой деревянный предмет. . Антонио схватил Эндемо за руку и потащил его вдоль стены мимо предмета, который Бернандо опять поставил на место. Без сомнения, это была доска, скрывавшая продолжение коридора.
– Осторожно, – прошептал Антонио, – здесь десять круглых ступенек.
Кто не знал о них, тот подвергался опасности упасть. Эндемо должен был крепко держаться, чтобы не споткнуться на узких каменных ступеньках.
Внизу находился старинный со сводами коридор, который вел к монастырю. Монахи и Эндемо вошли в него и через несколько минут достигли монастырского сада с большим древним водоемом.
Сад был пуст; в тенистых аллеях господствовала тишина. В глубине возвышалась высокая буро-красная стена, отделявшая монастырь и сад от мира.
Монахи и Эндемо поспешили к крытой галерее, тянувшейся вдоль монастыря, и вскоре исчезли в главном входе.
Между тем хозяин «Гранады» приветствовал дона Олимпио и его слугу Валентине Он окинул взглядом своих гостей и был поражен необыкновенной геркулесовской фигурой Олимпио, которая, очевидно, внушала уважение.
Валентине держал лошадей; хозяин указал ему находящиеся за домом конюшни, куда слуга сам хотел отвести животных, между тем как Олимпио вошел в дом в сопровождении хозяина.
– Черт возьми, как у вас пусто и тихо, – сказал генерал Агуадо с удивлением.
– Плохие времена, благородный дон, – возразил хозяин, не переставая рассматривать Олимпио, – очень плохие времена! Часто проходит несколько дней, и я не вижу у себя ни одного гостя! Прежде было лучше!
– Францисканский монастырь находится возле самой вашей гостиницы? – спросил Олимпио, входя в комнату, которую только что оставили Эндемо и два монаха.
– Да, благородный дон, монастырь Санта Пиедра, – отвечал хозяин, запирая дверь.
– Дайте мне бутылку вина и немного пухеро; то же самое подайте и моему слуге. Бывают у вас монахи?
– Нет, благородный
– Я знаю, у них отличные винные погреба и кухни! Но что это значит? – спросил Олимпио, нагнувшись и поднимая с полу маленький предмет. – Вы говорите, что монахи не бывают у вас? Разве вы не слышите, что я природный испанец, и разве думаете, что я не знаю креста, который носит каждый честный брат.
Смущенный хозяин смотрел на предмет, который Олимпио держал в руках; один из монахов, поспешно встав из-за стола, на котором стояли бутылки и стаканы, потерял свой крест.
– Я почти не солгал вам, благородный дон! Недавно здесь были Два монаха, которые привезли послушницу в Санта Пиедра.
– Так, и они здесь подкреплялись, – проговорил Олимпио, садясь к большому неуклюжему деревянному столу и наливая себе стакан вина. – Вы знаете монахов?
– По большей части, причиной того соседство!
– Может быть, вы знаете, что некоторое время тому назад два францисканца привезли сюда одну сеньору?
– Нет, благородный дон, об этом я ничего не знаю.
– Есть в Санта Пиедра аббат?
– Настоятель, преподобный отец Франциско, благородный дон. Олимпио принялся за вино и принесенное кушанье. Вошел Валентино, его лицо выражало неудовольствие и недоверие.
– Садись и ешь, – сказал Олимпио, взглянув на своего послушного, верного слугу– Потом он обратился к услужливому хозяину, который, казалось, был один во всем доме, потому что кроме него никого не было видно.
– Настоятель Франциско доступный человек?
– Он суровый, благородный и благочестивый человек, – отвечал бледнолицый, угрюмый хозяин. – У вас есть к нему дело?
– К нему или собственно к двум его монахам.
– В таком случае, вам придется здесь ночевать, благородный дон, так как после заката солнца никто не смеет войти или выйти из монастыря!
– Гм!.. Это мне не нравится; впрочем, я устал после долгого путешествия, и ты также, Валентино.
– Позвольте, дон Агуадо, что касается меня, то я готов в эту же ночь ехать дальше, – отвечал слуга.
– Я должен переговорить с настоятелем, и потому мы ночуем у вас! Есть у вас годная для меня кровать?
– У вас прекрасная фигура, благородный дон! Наверху есть для вас комната с постелью.
– Дон Агуадо желал узнать о…, – Валентино хотел сказать о плуте, но замялся и бросил взгляд на своего господина.
– Ты прав! Я хотел вас спросить, не заезжал ли к вам сегодня незнакомец в пальто и в испанской шляпе, с черной взъерошенной бородой? Мы издали видели его на дороге…
– У меня нет больше гостей, кроме вас, благородный дон, и вашего слуги, – отвечал хозяин.