Евгения, или Тайны французского двора. Том 2

Борн Георг Фюльборн

В одну из следующих ночей два господина, закутанные в плащи, приближались к этой тайной двери. Они шли по широкой, безлюдной площади, где были слышны только отдаленные, размеренные шаги часовых. Многие окна в Тюильри были еще освещены.

Было около полуночи. Оба господина разговаривали о предстоящей казни Орсини и Пиетри. Никто не наблюдал за ними и не подслушивал их.

Один из них, высокий, Флери, вынул из кармана ключ и отпер ворота, потом пропустил вперед своего спутника, маркиза Фульеза, женатого на родственнице Наполеона.

Длинный узкий коридор, лежащий перед ними,

был теплым и освещенным. Он вел к удобной витой лестнице. Когда Флери старательно запер за собой дверь, они поднялись наверх.

Пройдя по коридору, украшенному цветами и тропическими растениями, который соединял покои императора и Евгении, они наконец достигли бокового коридора и, отворив в нем дверь, вошли в черный кабинет.

В нем находилось уже три человека, а именно: герцог Морни, генерал Боске и государственный казначей Бачиоки. Эти пять господ составляли тайный суд Франции, доверенное правление Тюильри.

Черный кабинет был невелик. Посреди комнаты стоял длинный, покрытый черным сукном стол с письменными принадлежностями и урной из черного мрамора. Возле стола стояло пять стульев, у одной стены находился большой, несгораемый черный шкаф, у другой – дверь, выходившая прямо в императорские покои, а у третьей – камин, в котором пылали угли. На камине стояли старинные часы; у четвертой стены находилась дверь с черными портьерами, выходившая в коридор.

Присутствующие раскланялись и заняли свои места; маркиз Фульез снял маленький ключик с шеи и отпер несгораемый шкаф. Он, казалось, был секретарем тайного совета. Возле его места висел звонок, предназначенный для вызова слуг.

– Примемся за дела, – сказал Морни. – Господин маркиз, какие дела самые важные?

Маркиз Фульез, маленький худой человек с пепельным цветом лица, лишившийся два года тому назад жены, которая оставила несметные богатства, и вступивший во второй брак с родственницей Наполеона, взглянул на лежавший перед ним документ.

Это были тайные документы процесса об адской машине.

– Я нашел в конце три имени без замечаний, – начал маркиз отвратительно тонким голосом.

– И какие именно? – спросил Морни, исполнявший обязанности председателя; перед ним стояла мраморная урна.

– Генерал Агуадо, маркиз де Монтолон и сеньора Долорес Кортино, – прочел Фульез, бывший в трауре, так как несколько недель тому назад у него умер ребенок, оставшийся от его первой жены.

– Потрудитесь позвонить, господин маркиз, новый тайный агент нашего кабинета Эндемо доставит нам сведения относительно этого дела.

– Вы ручаетесь за этого Эндемо как за надежного человека? – спросил Морни в то время, когда Фульез позвонил.

– Совершенно надежный и способный человек, – отвечал государственный казначей.

– Позвольте мне, прежде чем он войдет, упомянуть об одном обстоятельстве, – сказал генерал Боске, мужчина лет пятидесяти с суровыми и грубыми чертами лица. – В корпусе зуавов находится опасный и ненадежный предводитель, который должен быть отстранен.

– Вы, без сомнения, говорите о генерале д'Асси? – спросил Флери, сидевший рядом с маркизом.

– Точно так. Вчера в обществе офицеров этот человек, немного пьяный, осмелился произнести с громким хохотом

имя Бадэнге note 2 . Понятно, что в кружке никого не было, кто бы не знал, что под этим именем подразумевается император.

Note2

Бадэнге был каменщиком, в платье которого Наполеон бежал из Гама. С тех пор его так называли в насмешку.

– Это неслыханно, – вскричал Морни, – подобные предводители опасны! Мы должны немедленно его удалить.

– Пусть он раскаивается, что произнес это слово, и забудет его в колонии Сиди-Ибрагим, – проговорил Фульез.

Сиди-Ибрагим было местом ссылки.

Решения здесь принимались очень скоро; члены совета наклонили головы в знак согласия, и Боске избавился от своего личного врага.

В это время дверь тихо отворилась, и за черной портьерой показалась фигура Эндемо. Члены кабинета осмотрели своего нового товарища, который, казалось, произвел на них хорошее впечатление.

– Эндемо, – сказал Морни, – вы желаете поступить на тайную службу в Тюильри?

– Да, если мне дадут работу и вознаграждение, – отвечал мнимый герцог, приближаясь к черному столу.

Маркиз рассматривал его с большим интересом.

– Вы будете получать ежегодно восемь тысяч франков, – объявил Морни, – кроме того, награды за особые услуги и квартиру в Тюильри.

– Я согласен.

– Сообщите нам, что вы нашли в доме на Вандомской площади. Маркиз писал.

– Я узнал, что в этом доме сохранились предметы, находящиеся в связи с преступлением Орсини и Мадзини, и что жители этого дома были в тот вечер в соборе Богоматери. Я воспользовался этим обстоятельством. В седьмом часу вечера я проник в дом и нашел в его отдаленной комнате бомбу, походившую на те, которые употребляли преступники. Я поспешил к государственному казначею, потом к агенту Лагранжу, сопровождавшему графа в соборе Богоматери, где арестовали дона Агуадо, маркиза Монтолона и сеньору как подозрительных людей.

– В Тюильри давно считали этих людей друзьями принца Камерата, – добавил Бачиоки, – потому не следует быть к ним снисходительными.

Читатель, вероятно, подозревает всю низость этого обвинения. Эндемо сам доставил бомбу в отель на Вандомской площади.

– Эти личности задержаны? – спросил Морни.

– Граф изолировал сеньору, а дон и маркиз заключены в тюрьму, – отвечал Эндемо.

– Вы будете вознаграждены за вашу внимательность! Успели ли вы записать показания? – обратился потом Морни к Фульезу.

Тот кивнул головой, продолжая писать.

Бачиоки знаком дал понять Эндемо, что он может удалиться. Когда же тот ушел, граф сказал:

– Сеньору отвезли в дом Маргариты Беланже, окруженный караулом.

– Еще не все обстоятельства адской машины раскрыты, – начал опять Морни. – Вы знаете, господа, что главный виновник еще не находится в наших руках!

– Мадзини? – спросили Флери и Боске почти в одно время.

– Его нужно устранить! Орсини и Пиетри умрут на эшафоте, Мадзини должен пасть под ударом кинжала.