Эвис: Заговорщик
Шрифт:
— Одна?! — искренне удивился я, почувствовав ответ в его эмоциях. — А-а-а, с вашими вассалами? Наемниками? Еще с кем-нибудь? Тоже нет?! Вы что, решили, что первая звезда исчезла по дороге?!
Следующее кольцо с лишним я терзал главу рода Улеми вопросами, на которые можно было ответить только «да» или «нет», и слушал молчаливые ответы. Выяснил, что о наличии Дара у Найтиры, кроме самого Харзаха, знал всего один человек, а воинам боевых звезд старый ублюдок заплатил за возвращение воровок! О том, что глава рода Улеми куда-то отправлял боевые звезды, знало три человека. И о том, что все трое находились
Узнав все, что считал необходимым, я попросил меньшицу забрать у деда как можно больше жизни, чтобы он не мог заорать, вытащил кляп и настоятельно попросил объяснить мне, где искать всех этих посвященных. А когда ар Улеми заартачился, негромко сказал:
— Смерть может быть разной: вы можете лежать бревном год, два или три, не имея возможности шевельнуть даже зрачками, но при этом чувствовать боль, ощущать запахи и понимать, что гниете заживо, а можете умереть относительно быстро. Опять же, я могу выяснить ответы на интересующие вопросы у любого вашего домочадца, например, у этих вот девиц, а с вас просто взять болью за боль. Так, как когда-то отомстил еще нескольким вашим соотечественникам…
— Он ответит. Сам! — голосом, полным предвкушения, произнесла Вэйлька, села рядом, положила правую ладонь на плечо старика и обожгла его лютым холодом: — Не зли моего мужа, дед: он — единственный человек, который стоит между тобой и Бездной…
…Из Глевина выехали через Полуночные ворота одними из первых. Промчавшись между тяжеленных створок, поскакали по Торренскому тракту, обгоняя тех немногих, кто успел покинуть город раньше нас. А уже через полторы стражи съехали в русло небольшой речушки с песчаным дном и, с лошадьми в поводу, прошли по воде перестрелов восемь. Добравшись до впадающего в нее ручейка, двинулись вверх по его течению. Через какое-то время выбрались на берег, углубились в лес и еще стражи четыре двигались на восход. Все это время Вэйлька слушала лес одна. А к себе прислушиваться не позволяла, судя всему, раз за разом переживая не самое приятное событие в своей жизни. Оттаивать начала ближе к полудню, когда заметила, что я отклонился от выбранного направления и двигаюсь относительно него чуть ли не поперек. Правда, вопросов задавать не стала, прекрасно зная, что я никогда ничего не делаю просто так.
Еще через половину стражи, почувствовав в воздухе запах влаги, нахмурилась и приподнялась на стременах. Но озеро Долгое, которое я заметил с вершины одного из холмов и к которому правил несколько последних колец, не увидела, так как в этом месте нас и бескрайнюю водную гладь разделяли деревья. А где-то через кольцо, когда мы выехали из леса на небольшой обрыв и увидели перед собой ослепительно-красивое сине-зеленое зеркало, простирающееся перестрелов на двадцать в ширину и на все восемьдесят в длину, восхищенно ахнула. И, словно проснувшись, уставилась на меня широко открытыми глазами.
— На сегодня все. Приехали! — сообщил я и направил Черныша вправо, в сторону небольшого и очень уютного заливчика, окруженного двумя «подковами» — из ярко-зеленой травы и высоченных сосен.
Меньшица еще раз огляделась по сторонам, повернула голову чуть левее, чтобы правой щечкой ощутить легкий ветерок, затем спрыгнула со своей кобылки, и, раздеваясь на ходу, бросилась к воде. Последние детали туалета — коротенькую нижнюю рубашку и панталончики — сбросила в шаге от нее, влетела
Я присоединился к ней существенно позже. Когда разобрался с лошадьми, обустроил в тени деревьев лежку из лапника и бросил пару плащей неподалеку от кромки воды.
— Не чувствую ни одной живой души, как ни тянусь! — услышав плеск, с которым я входил в воду, негромко сказала Дарующая. Потом открыла глаза и с мольбой посмотрела на меня: — Давай заплывем подальше, а?
Я пожал плечами и мягко улыбнулся:
— С тобой — хоть в Бездну…
И нырнул. Недалеко — шагов на десять-двенадцать, чтобы напомнить супруге и о такой возможности поразвлечься…
Потребность поговорить появилась у Вэйльки после заплыва на два перестрела и обратно. Когда мы вернулись к берегу, и она смогла нащупать ногами дно, девушка обошла меня спереди, положила ладони на плечи, заглянула в глаза и, наконец, открылась. В смысле, дала почувствовать свои эмоции. А когда я ощутил в них жуткую муть, виновато вздохнула:
— Там, в доме, я упивалась местью. Мстила за маму, за себя, за то, что нам с ней пришлось перенести по пути в Лайвен. За сломанный нос Майры, за твоего Генора, которого никогда не видела, но которому с радостью подарила бы несколько десятков лет жизни. За всех тех женщин и детей, которым дед изуродовал и души, и тела, пытаясь получить вожделенный Дар…
— Когда он умер, я задохнулась от счастья… — продолжила девушка после небольшой паузы, во время которой боролась со вспышкой ненависти к деду. — А уже через половину кольца вдруг ощутила пустоту: мир вокруг показался серым, мысли, которые приходили в голову, мелкими и никому не нужными, а я сама — пустой и какой-то грязной, что ли.
Я постарался как можно ярче представить себе то, что к ней испытываю, и сразу же почувствовал ласковое прикосновение губ к шее.
— Спасибо, милый, я это понимаю… сейчас! Но в тот момент мне было до безумия страшно даже попробовать тебя услышать. Ведь последние два кольца жизни деда я упивалась только его ощущениями, а о твоих забыла! Мало того, в какой-то момент я представила, каким чудовищем должна была казаться со стороны, и до смерти перепугалась, что ты меня возненавидишь.
— Чудовищем был твой дед, поэтому та смерть, которую ты ему подарила, на мой взгляд, была слишком мягкой! — нисколько не кривя душой, заявил я. — Кроме того, убивала не ты, а мы…
— Нет, я мсти— …
— Можешь закрыть глаза и представить себе маму, Майру, Тину и Альку? — перебил ее я.
— Конечно!
— Представь, и как можно ярче! А теперь допусти, что твой дед жив, и что посылаемые им боевые пятерки могут в любой момент проникнуть в наш дом и убить меня или кого-нибудь из тех, кто тебе дорог.
От рук супруги плеснуло такой безумной стужей, что у меня на мгновение помутилось в глазах. Но мысли я все-таки не потерял:
— Теперь скажи, с чего я начал разговор с твоим дедом и чему уделил основное время?
— Расспросам о тех, кто хоть что-то знает о Дарующих и боевых пятерках! — не задумываясь, ответила она.
— Вот именно! — кивнул я. И тут же подытожил: — Рисковать тобой ради мести я бы не стал: мы приехали в Глевин для того, чтобы у нашей семьи появилось будущее!
Вэйлька сглотнула и вжалась в меня всем телом: